Речные тайны - [47]

Рейзо открыл рот, но с его губ не сорвалось ни звука. Тейлон кивнул, соглашаясь с тем, чего не произнес его подчиненный.

— А если тем временем обнаружат еще одно тело, — добавил капитан, потирая глаза, — Белван предлагает нам покинуть Тиру ночью.

— Одна неделя?

Цена доверенной Дэше правды внезапно выросла куда выше, чем Рейзо смог бы заплатить. Он стоял рядом с Тейлоном, положив локти на подоконник, и смотрел на уличную суету через прорези ставней.

Кончики его пальцев на руках и ногах покалывало. Именно в такие моменты он готов был рассказывать капитану все и расслабляться, пока тот принимает решение. Неужели всего лишь вчера он одолел в борьбе того типа с ножом из «Манифеста Тиры»? Предвкушение новых побед стучало пульсом у него в горле, заставляло мышцы напрягаться.

— Одна неделя, — повторил Рейзо и прямо посмотрел Тейлону в глаза.

Его переполняли надежды и волнение и в то же время ужас и сомнения, но в кои-то веки он знал, что лицо не выражает ничего, кроме уверенности.

— Я справлюсь, капитан. Я во всем разберусь до голосования.

Это было смехотворное обещание, и он чувствовал себя мальчишкой, который увенчал свою голову сосновым венком и объявил себя королем. Но он произнес это, и теперь его кровь бежала быстрее от надежды: «А что, если я и впрямь смогу это сделать? Что, если я это сделаю?»

Он вышел, не сказав больше ни слова, и отправился на поиски Дэши. Ноющая боль, похожая на свинцовый шарик у него в кишках, напомнила, что, вполне возможно, тирианка играет на нем, как на арфе, подталкивая его к тому, чтобы он спел именно ту песню, какую она хочет, но внушая, будто он выдумывает собственную мелодию. Однако Рейзо верил, что она невиновна. Он сделал свой выбор.

Байернец увел Дэшу в самый укромный уголок, который нашел в Тысячелетии. Во время весенней слежки за Тумасом он наткнулся на пустую казарму. Внутри стоял затхлый, кисловатый запах пролитого вина и брошенных в спешке постелей, все было затянуто налетом пыли. Здание стояло белым, холодным и бесполезным — словно памятник кому-то из сотен тирианских воинов, которые никогда не вернутся с поля боя в Байерне.

«Возможно, их сожгли?»

Рейзо поскреб голень пальцем другой ноги. Отпечаток подошвы на земле тренировочного круга означал, что кто-то недавно побывал здесь, но, присмотревшись, юноша решил, что этот след могла оставить его собственная сандалия.

На заброшенной площадке он начал учить Дэшу обращению с пращой, поскольку когда-то заметил, что люди разговаривают охотнее, когда их руки чем-нибудь заняты. Пока она пробовала метнуть первые несколько камней, он держался позади, положив руку ей на спину и придерживая ее запястье. Подбородком он касался ее волос. Когда снаряд впервые вылетел из ее пращи по более или менее прямой линии, Дэша взвизгнула от восторга.

— Ты ведь не делала ничего мудреного? — уточнил Рейзо. — Не заставляла его лететь прямо, как-нибудь используя воду?

— Нет, — ответила Дэша, в задумчивости ведя ногтем по плетеному ремешку пращи. — Интересно, если бы я… если вода… Нет, не вижу способа. Возможно, мне удалось бы обратное — утяжелить камень водой и заставить его отклониться.

— Тогда это был неплохой бросок. Попробуй теперь сама, — предложил Рейзо и на миг задержал ладонь на ее талии, прежде чем отступить назад. — Меня беспокоит то тело, которое мы нашли у реки. Раньше их бросали около байернской казармы или конюшни, а один раз оставили близ нашего лагеря. Похоже на то, что Тумасу — если это был Тумас — кто-то помешал. А это означает, что он задумал что-то новое.

— Ты не считаешь, что это был он? — Дэша досадливо поморщилась, когда камень выпал у нее из пращи.

— Похоже на правду, но ни один из нас так и не видел его с телом. Ты его знаешь? Есть какая-нибудь причина, по которой он хотел бы приписать Байерну эти огненные смерти, помимо того, что он мерзкий, ломающий носы грязеед с гнилой вонью изо рта?

— Я ни о чем таком не слышала, хотя уже одного этого списка характерных черт могло бы оказаться достаточно, чтобы его осудить.

— Места нахождения тел, особенно самого первого, наводят меня на мысль, что это может быть кто-то из людей капитана Ледела.

— А как насчет самого капитана? Да лети же ты прямо, дурацкий камень! Он потерял брата в битве на полях Остекина.

Рейзо сел. Камень Дэши ударил в ствол дерева.

— Отличное попадание! Брат? Его убили воины или сожгли?

— Я точно не знаю, но и это еще не все. Капитан Ледел командовал южным фронтом в Байерне и выступал за то, чтобы продолжать наступление. До меня доходили кое-какие слухи о том, что он должен был стать вторым человеком после командующего всеми оккупационными войсками, — об этом, разумеется, говорили до того, как война была проиграна. Главнокомандующий тирианскими силами в Байерне, капитан Тиедан, был казнен за провал кампании. Полагаю, капитану Леделу повезло, что его всего лишь понизили до командования отрядом из двадцати человек.

— Интересно, считает ли он сам это везением, — протянул Рейзо, чертя на земле линии.

«Если что-то пахнет грудинкой, оно и на вкус будет грудинкой», — частенько говаривала его мать.

— Но Ледел едва ли не молится на порядок, следование должным законам войны и всякое такое. Разве скрытные убийства в мирное время не противоречат его принципам?