Речной король - [54]

Эйбу нравилось, что жизнь заново возродилась на этих берегах в то время, когда обычно все уже увядало. Рядом с ним пролетали вьюрки, садились на раскачивающиеся ветви русских олив, которые росли здесь в изобилии. В холодное зимнее время река сильно замерзала, и тогда можно было за полчаса доехать до Гамильтона на коньках, а по-настоящему хороший конькобежец мог добраться и до Бостона меньше чем за два часа. Разумеется, всегда существовала вероятность внезапной оттепели, особенно в холодном синем январе или в мрачные, ненастные недели февраля. Опасность подстерегала любого конькобежца, как подстерегла много лет назад тех учеников из Хаддан-скул. Когда это случилось, Эйбу было всего восемь, а Фрэнку девять. На дорогах в тот день было скользко, зато воздух был необычайно теплый, как сегодня, пар поднимался от асфальта и от промерзших, обледенелых лужаек. Люди чувствовали, что мир ждет под коркой льда; дуновение весны угадывалось в нежных желтоватых ветвях ив, в запахе мокрой земли, в облачках ошалелых насекомых, возвращенных к жизни солнечным светом и теплом.

По счастливой случайности Райт решил поехать на реку в тот день, когда треснул лед. Старик держал в багажнике ящик с рыболовным снаряжением и несколько удочек для ловли на муху на случай хорошей погоды, и, когда эта самая погода установилась, он был готов.

— Давайте поедем поглядим, как там форель, — сказал он внукам, но вместо форели они обнаружили троих зовущих на помощь учеников Хаддан-скул, которых тянули в ледяные глубины коньки, все еще бывшие у них на ногах.

Эйб с Фрэнком сидели в «крузере» и не двигались с места, точно так, как велел им дед. Но прошло некоторое время, и Эйб уже не мог сидеть спокойно, он всегда был непослушным, поэтому перебрался на переднее сиденье, откуда было лучше видно, и вытянул шею, чтобы руль не заслонял обзор. Он увидел реку, покрытую льдом. Там были мальчики, провалившиеся в воду, их руки метались, как камыш.

«Он ужасно на тебя рассердится, — сказал Эйбу Фрэнк. Фрэнк был такой хороший мальчик, ему никогда не приходилось дважды повторять приказание. — Тебе нельзя было двигаться».

Но с переднего сиденья Эйбу было гораздо лучше видно все происходящее. Он видел, что дед схватил моток веревки, который держал в кузове вместе с удочками, и бежит вниз к обледенелому берегу, крича тонущим мальчишкам, чтобы они держались. Двое учеников Хаддан-скул сумели доползти до берега по веревке, но третий был слишком испуган или слишком сильно замерз, чтобы двигаться, и Райту пришлось лезть за ним в воду. Дед Эйба снял шерстяное пальто и бросил на землю пистолет, оглянулся, прежде чем нырять, думая, возможно, что видит этот прекрасный мир в последний раз. Он заметил, что Эйб наблюдает, и кивнул; несмотря на предостережение Фрэнка, он совсем не казался рассерженным. Он казался абсолютно спокойным, как будто собирался поплавать в летний денек и все, что его ждало, — пикник на траве.

Как только Райт нырнул в воду, все, кажется, замерло, хотя лед под ним сломался, разлетевшись на тысячу осколков, хотя приятели тонущего мальчика кричали что-то с берега. Эйбу казалось, будто он сам оказался под водой, все, что он слышал, — звук трескающегося льда и молчание черной недвижной воды. А затем, с громким плеском, дед вынырнул обратно, показался в полынье, держа мальчика на руках. После этого все вокруг зашумело, у Эйба зазвенело в ушах, когда дед крикнул, чтобы ему помогли.

Вытащенные на берег ученики Хаддан-скул были совершенно бесполезны, слишком испуганные, слишком замерзшие, чтобы соображать, но, к счастью, Эйб был смышленый ребенок, во всяком случае так всегда утверждал его дед. Он достаточно часто играл в «крузере», так что знал, как связаться с участком, чтобы попросить скорую помощь и подкрепление. Позже Райт утверждал, что замерз бы насмерть на берегу реки с этим глупым мальчишкой из Хаддан-скул на руках, если бы его младший внук не оказался достаточно сообразительным и не вызвал бы «скорую».

«Ты не сделал ничего такого великого», — шепнул позже Фрэнк брату, и Эйб вынужден был согласиться с ним. Героем в тот день был их дед, наконец-то те, кто принадлежал к школе, и обитатели городка оказались единодушны во мнении. В ратуше устроили торжественную церемонию, на которой Райту вручили награду от попечителей Хаддан-скул. Сам старый доктор Хоув, заслуженный директор в отставке, которому тогда было под восемьдесят, сидел на помосте. Семья мальчика, который провалился под лед, оплатила городу издержки; фонд, учрежденный для постройки нового полицейского участка на семнадцатом шоссе, позже был назван именем Райта. Стоя в толпе, Эйб аплодировал вместе с остальным городом, но еще много месяцев спустя никак не мог отделаться от образа деда, поднимающегося из воды со льдом в волосах. «На мне это нисколько не отразилось», — постоянно заверял Эйба дед, но с тех пор пальцы у него на ногах так и остались синеватыми, как будто холодная вода струилась по его венам, может быть, поэтому он и был лучшим рыбаком в городе и еще, по мнению Эйба, лучшим человеком. До сих пор, если кто-то хотел сделать Эйбу комплимент, ему было достаточно просто сказать, что он весь в деда, хотя Эйб никогда не принимал это утверждение за чистую монету. У него были те же голубые глаза, это верно, тот же рост, и он точно так же закусывал губу, как и Райт, когда внимательно слушал, но никакие силы в мире не убедили бы Эйба, что он такой же хороший человек, как его дед. Так, может быть, ему наконец выпала возможность проявить себя в деле найденного мальчика, его собственного утопленника?