Речитатив - [7]

– Пока дядя Сэм не помирится с отбившимся от стада Фиделем, придется курить подделки, – вздохнул Юлиан.

– Ваш дядя Сэм, как свирепый алабай, хочет один удержать большую отару овец. Но одному с таким хозяйством никак не справиться – обязательно какая-нибудь овца выбьется из стада…

Слова эти произнес средних лет мужчина, который секунду назад появился на патио. Высокий, подтянутый, он был гладко выбрит, его тщательно зачесанные назад волосы слегка курчавились на затылке, а удлиненные косые виски, резко заостренные книзу, придавали облику немного мефистофелевский вид.

– Одна овца погоды не делает, – усмехнулся Юлиан. – А не будь дяди Сэма в роли сторожевого пса, вся отара разбрелась бы куда глаза глядят…

– Потому что на большую отару нужна сила. Не один, а три сторожевых пса. Вот вам рецепт: Россия, Америка, Китай – тогда, возможно, и наступит мир во всем мире.

– Триумвираты – самая неустойчивая политическая организация. Власть, в отличие от водки, на троих не делится, – возразил Юлиан, выпуская в воздух облачко ароматного дыма.

Мужчина приготовился произнести очередную тираду, но тут вмешался Волик:

– Дядя Лева, я собирался вас познакомить. Это мой хороший товарищ Юлик Давиденко – психотерапевт, большой дока в своем деле. Я вам о нем рассказывал. Они со своей девушкой немного опоздали, и я не успел…

– Варшавский… – отрывисто произнес мужчина, протягивая руку, и тут же переспросил: – С девушкой? Мне показалось, что это ваша жена. Впрочем, я забыл… в Америке очень модно заводить гелфрендов, так кажется?

– Это не вопрос моды. Женитьба, как и научный труд, требует серьезного подхода. Я уже однажды обжегся и теперь предпочитаю не связывать себя узами. Отношения на уровне любовников, поверьте, часто бывают намного устойчивее…

– Да, так, конечно, легче, – согласился Варшавский.

– Дядя Лева, как насчет сигары? – спросил розовощекий племянник, добывая из газыря очередную торпеду.

– Никогда в жизни не выкурил ни одной сигареты, а тем более сигары, – резко бросил Варшавский. – Мои легкие можно выставить в музее Министерства здравоохранения как образцовые… Что касается ваших… не буду вам их подробно описывать, а то еще закашляетесь.

– Мы с Юликом вообще-то не курим, иногда сигарами балуемся – и то редко, на посошок, вместо последней, – оправдываясь, промямлил Волик.

Варшавский только рукой махнул.

На патио появилась Виола со своей подружкой Иреной. Ирена, стриженная под мальчика, полноватая, но выглядевшая весьма сексуально в своих белых легинсах, подпрыгивающей походкой устремилась к мужскому обществу. В левой руке, франтовато оттопырив пухлый мизинчик, она несла перламутрово-серебристый мундштук с сигаретой.

– Мальчики, дайте огонька…

– Еще одна курилка, – поморщился Варшавский.

– Ленард, – кокетливо замурлыкала Ирена, – не будьте столь строги. Я слабая женщина. У меня есть недостатки. Это один из них.

– Один из многих, – поправил Варшавский.

– Правда?.. – Ирена чуть растерялась и пожала плечами. – Может быть, вы откроете мне секрет. Я…

– Это тема особого разговора, – перебил ее Варшавский, – но просто для примера могу вам сказать вот что… – Он замолчал и долгим гипнотическим взглядом уставился на Ирену. – Вы волосы под мышками бреете? – неожиданно спросил он.

Ирена густо покраснела.

– Ну конечно, – ответила она, робко поднимая руку и показывая нежную, как «птичье молоко», кожу.

Виолетта, стоявшая рядом, прыснула в ладошку.

– Вам… – сказал Варшавский и опять сделал долгую паузу, – вам в особенности, брить волосы нельзя ни в коем случае.

– Почему? – тихо спросила Ирена.

– Как вы думаете, для чего Бог сделал физические тела людей именно такими – с густым волосяным покровом подмышками и на лобке? Отвечаю: потому что рядом расположены органы внутренней секреции и проходят жизненно важные лимфатические узлы. Сбривая здесь волосы, вы оголяете защиту молочной железы. А это – рак!

Последние слова он произнес на повышенных тонах, словно выговаривал нерадивой ученице.

– Я думаю, вы ошибаетесь, – вступилась за подругу Виола. – Я кое-что об этом читала. Женщины во всем мире выбривают волосы, делают эпиляцию, и я не слышала, чтобы медики предупреждали об опасности.

– Милая моя, – снисходительно сказал Варшавский, – вы еще молоды и легко попадаете под влияние варваров-врачей, многие из которых – не все, конечно, связаны одним мафиозным узлом. Если бы вы знали, скольких безнадежно больных людей я лечил и успешно вылечил! Сотни и сотни… возможно, тысячи. Ко мне обращались шишки из правительства, жены министров. Я обладаю такой энергетикой, что могу творить чудеса, но если человек игнорирует, запускает… Как вас зовут?

– Виолетта, – она смотрела на него с вызовом и даже чуть враждебно.

– Ваше имя… – он замолчал, пристально ее рассматривая. – Цвет вашего имени почти полностью совпадает с доминирующим цветом вашей ауры. Вам нравится ваше имя?

– Нет. Я предпочитаю, чтобы близкие люди называли меня Виолой.

– Ясно, – отрывисто сказал Варшавский. – Так вот, Виолетта, ваша приятельница… – он сделал паузу, потом перевел взгляд на Ирену и добавил чуть мягче, обращаясь уже непосредственно к ней: – Вы не расстраивайтесь, я был резок, но я хочу вам помочь. Приходите ко мне на консультацию.