Речи бунтовщика - [78]

Этотъ бѣглый анализъ доказываетъ намъ, какъ поверхностны всѣ доводы въ пользу частной собственности. Но оставимъ этотъ вопросъ въ сторонѣ. Постараемся лучше опредѣлить, какимъ путемъ произойдетъ переходъ соціальнаго богатства въ руки народа, ясно высказать современныя стремленія человѣчества и показать, какія формы приметъ экспропріація во время будущей революціи.

III.

Вопросъ объ экспропріаціи является сейчасъ однимъ изъ самыхъ важныхъ, и потому мы приглашаемъ нашихъ товарищей заняться его изученіемъ и обсудить его со всѣхъ точекъ зрѣнія. Отъ того, какъ, будетъ проведена экспропріація, зависитъ успѣхъ или временная неудача революціи.

Въ самомъ дѣлѣ, каждый изъ насъ знаетъ, что всякая попытка революціи будетъ заранѣе осуждена, если она не удовлетворяетъ интересамъ большинства. Человѣкъ не можетъ жить одними идеалами, возвышенными мыслями, красивыми фразами; ему прежде всего нуженъ хлѣбъ. Если на другой день революціи, народныя массы будутъ имѣть къ своимъ услугамъ одни пустыя слова, если онѣ не будутъ увѣрены, что положеніе измѣнится въ ихъ пользу, если борьба приведетъ только къ перемѣнѣ лицъ и формулъ — ничего изъ всего этого не выйдетъ. Только однимъ разочарованіемъ будетъ больше! И намъ снова придется приняться за неблагодарную Сизифову работу.

Революція будете не пустымъ звукомъ, реакція не сможетъ вернуть насъ на другой же день къ прошлому, только въ томъ случаѣ, если народъ захочетъ стать на защиту завоеванныхъ правъ, если онъ будетъ увѣренъ, что всѣ голодные и угнетенные станутъ сытыми и свободными. Вспомните наивныхъ республиканцевъ 1848 года, которые вѣрили временному правительству и дали ему три мѣсяца на изданіе обѣщанныхъ законовъ, — три мѣсяца народной нищеты. Народъ согласился ждать и голодать, а когда время прошло, правительство вмѣсто всего обѣщаннаго отвѣтило ему массовыми высылками и ружейными залпами. Несчастные, они думали, что за три тяжелыхъ мѣсяца ожиданія правительство успѣетъ издать спасительные законы, которые превратятъ угнетенныхъ въ свободныхъ людей и обезпечатъ имъ работу и хлѣбъ. Чѣмъ просить правительство, — не вѣрнѣе ли было бы взять? Чѣмъ выставлять на показъ свою нищету, не лучше ли было бы положить ей конецъ? Самоотверженность — благородное чувство, но бросить на произволъ судьбы всѣхъ несчастныхъ, идущихъ за нами, не самоотверженность, а измѣна. Пусть борцы погибаютъ, но смерть ихъ должна быть плодотворна! Пусть смѣлые люди жертвуютъ собой, но ихъ жертвы должны приносить пользу народу!

Только полная экспропріація можетъ удовлетворить всѣхъ страждующихъ и угнетенныхъ. Она должна перейти изъ теоріи въ практику. Но чтобъ уничтожить частную собственность и вернуть все общественное достояніе народу, экспропріація должна быть произведена въ широкихъ размѣрахъ, — иначе ее примутъ за грабежъ, а не за начало соціальной реорганизаціи. Мы бы выказали полное незнаніе историческихъ законовъ, если бы вообразили, что цѣлая страна можетъ сразу стать полемъ дѣятельности для нашихъ опытовъ. Франція, Европа, весь міръ — не могутъ въ одно мгновенье стать анархистами, по мановенію волшебнаго жезла; но безуміе правителей, ихъ высокомѣріе, войны, банкротство, съ одной стороны, и непрерывная пропаганда съ другой, нарушатъ равновѣсіе и вызовутъ взрывы. Наступитъ революція, и намъ надо будетъ дѣйствовать. Сколько разъ уже революціонеры были застигнуты врасплохъ; событія протекали, а они не могли употребить ихъ себѣ на пользу.

Когда наступятъ дни возстанія, — а отъ насъ зависитъ ихъ приближеніе,когда цѣлыя области, когда большіе города съ ихъ пригородами освободятся отъ правителей, мы, слѣдуя начертанной нами программѣ, приступимъ къ дѣлу: орудія производства перейдутъ цѣликомъ въ собственность коммуны, общественное достояніе, захваченное частными лицами, будетъ возвращено своему законному владѣльцу народу, — тогда каждый будетъ получать свою долю, мануфактура и производство будутъ свободно выработывать все необходимое, и общественная жизнь потечетъ съ новой энергіей по новому руслу. Мы должны захватить сады и поля, дающіе намъ съѣстные припасы; амбары и магазины, въ которыхъ хранятся всѣ продукты труда; мастерскія и заводы, доставляющіе намъ матеріи, металлы, предметы первой необходимости и предметы роскоши; средства защиты, желѣзныя дороги и другіе пути сообщенія, позволяющіе намъ обмѣниваться продуктами съ сосѣдними свободными коммунами; мы должны организоваться для самозащиты, — иначе мы обречены на вѣрную гибель, подобно рыбѣ, которая безъ воды задохнется въ морѣ воздуха, окружающемъ ее.

Вспомнимъ грандіозную стачку желѣзнодорожныхъ машинистовъ, вспыхнувшую нѣсколько лѣтъ тому назадъ въ Америкѣ. Почти все общество признавало справедливость ихъ требованій; всѣмъ надоѣла наглость желѣзнодорожныхъ компаній, и публика торжествовала, что служащіе раздѣлаются съ ними какъ слѣдуетъ. Но когда пути сообщенія и локомотивы перешли въ руки рабочихъ, когда желѣзнодорожное сообщеніе было прервано, цѣны на съѣстные припасы и другіе товары удвоились, общественное мнѣніе моментально перемѣнило фронтъ. „Мы предпочитаемъ гнетъ желѣзнодорожныхъ компаній, обворовывающихъ насъ, самоуправству этихъ мерзавцевъ-стачечниковъ, благодаря которымъ мы, пожалуй, скоро умремъ съ голода”! Мы должны помнить это! Инстинкты справедливости толпы, должны быть удовлетворены такъ же, какъ и всѣ ея требованія и нужды.