– В один горшок – одного цвета?
– Нет, вперемешку. Анютины глазки уже смешаны, так что тебе трудиться не придется. А фиалки бери одну желтую, одну белую и одну оранжевую.
– Понятно.
– Смотри не сажай слишком близко друг к другу, оставь место для корней, – заботливо добавила она.
Лео смерил ее саркастическим взглядом.
– Может быть, я и не садовник, но с мозгами у меня все в порядке.
– Извини. Ты сам просил инструкций.
Он промолчал и продолжил работу.
Тери вздохнула, понимая, что снова все испортила. А ведь совсем недавно им было так хорошо вместе. Взгляд ее упал на его руки – большие, сильные, умелые руки, которые так умеют гладить и ласкать.
Как же тоскует она по их нежным прикосновениям!
А он… он тосковал по ней? Или пришел только проверить, как чувствует себя мать его вожделенного сына?
Но Тери тут же одернула себя. Не стоит самой мучиться и портить отношения с ним, предполагая лишь худшее. Она не знает, что у Лео на уме, – и не узнает, пока он сам ей не объяснит. А до тех пор надо хотя бы соблюдать вежливость.
Может быть, подумав, он решил, что иметь дочь не так уж плохо? Она ведь тогда не дала ему собраться с мыслями – взорвалась, словно ракета, и огорошила его целым потоком жестоких обвинений!
Быть может, все дело в беременности? И такой нервной и раздражительной она стала из-за гормональных изменений? Очень вероятно: с тех пор как врач сообщил ей результаты анализов, настроение у нее так и скачет вверх-вниз.
– Как ты, Тери?
Она оторвала взгляд от его рук – слава богу, Лео, кажется, не заметил, что она на него глазела.
– Неплохо, – ответила она, решив не утомлять его жалобами.
Он свел густые брови.
– Не тошнит?
– Есть немного, особенно по утрам.
– Только тошнит или рвет?
Тери скорчила гримасу.
– Сначала одно, потом другое.
– Ты что-нибудь принимаешь?
– Если ты имеешь в виду таблетки – конечно, нет! – ответила она, догадавшись, что его беспокоит.
– Я не такая дура, как ты думаешь, – сухо добавила она. – Просто никогда не слышала, что беременным вредно работать с удобрениями.
– Не слышала? – Он нахмурился еще сильнее. – Ты что, не читала специальной литературы?
Прикусив губу, Тери уставилась в землю. Честно говоря, она была слишком подавлена, чтобы что-то читать о беременности. Проще было вообще об этом не думать. Что не так уж сложно, если тебе не с кем поделиться своей тайной.
Кроме Лео, о ее беременности знал только Уэйн, а с него Тери взяла клятвенное обещание молчать. Она не спешила сообщать новость родителям: известие о том, что дочь станет матерью-одиночкой, вовсе их не обрадует.
– Тери! Что-то не так?
В голосе его слышалось искреннее беспокойство. Она слабо улыбнулась и пожала плечами.
– Ну, видишь ли… в конце концов, беременность – нормальное, естественное дело. Женский организм для того и создан. Не думаю, что из-за этого стоит поднимать такой шум.
– Тебе что, неважно, что будет с ребенком?
Неважно? Да что он такое говорит? Как ему не стыдно!
– Разумеется, важно! – резко ответила она. – Но у меня нет времени об этом думать! – Разгорячившись, она совсем забыла о своем решении не жаловаться. – Рано утром я встаю и, борясь с тошнотой, иду на рынок купить продуктов. Потом готовлю завтрак. После завтрака обслуживаю клиентов. К тому времени, как схлынет толпа, я чувствую себя совершенно разбитой и могу только прилечь вздремнуть. А там, глядишь, и ужин, и снова толпа народу, и всех надо обслужить. В половине десятого я закрываю ресторан, поднимаюсь к себе наверх и засыпаю как убитая. А утром все сначала!
Она замолчала и сердито уставилась на него, негодуя уже на то, что он здоров и полон жизни. Попробовал бы сам забеременеть! Какая несправедливость – почему только ее должно тошнить по утрам? Почему все тяжелое и противное в этом деле досталось ей, а ему – одни удовольствия?
– Так-то, мистер Всезнайка! – яростно продолжила она. – Когда, по-твоему, я должна выкраивать время на чтение книг? В те редкие минуты, когда можно забыть о работе, я предпочитаю заняться чем-нибудь по-настоящему приятным – например, поработать в саду! По-твоему, я не права?
– Права, – тихо ответил он. – Тебе действительно нужен отдых.
Если он надеялся ее смягчить, то просчитался, его уступчивость разозлила Тери еще сильнее.
– Что ж, спасибо большое! – фыркнула она. Тебе легко судить – ты не представляешь, что значит носить ребенка!
Лицо его словно окаменело. Губы сжались. Глаза вспыхнули таким огнем, что больно было смотреть.
Тери с досадой отвернулась. Опять, опять она все испортила! Вопреки всем добрым намерениям снова сорвала на нем злость! А ведь он ничего дурного ей не сделал. Он просто беспокоится о малыше. Откуда ему знать, что она мечтает об утешении, что жалеет о своей несдержанности, что каждый день с болью в сердце вспоминает, как он предлагал ей помощь?
Гордость, чувство собственного достоинства все это прекрасно, но не помогает ни от утренней тошноты, ни от постоянной усталости. За последний месяц Тери поняла, что забота нужна не только ребенку, но и ей самой. Только едва ли она дождется заботы от Лео после того, как выставила его из дому на глазах у своего бывшего мужа.
