Реальный репортер. Почему нас этому не учат на журфаке?! - [6]

Никаких фраз типа «у меня зашевелились волосы на голове!», никаких «это было нечто невероятное!», никаких ахов и охов, как бы красиво они ни были выписаны. Все это – воровство эмоций у читателя. Авторский эксгибиционизм. Кричать должен он, а не вы. Потому что это читатель летит в бездну, а вы всего лишь стоите на краю.

Когда работаешь с эмоцией, читательские ожидания нужно самым наглым образом обманывать. Выражать эмоцию через контрэмоцию. Если читателю кажется, что сейчас автор начнет хихикать, надо сделать подчеркнуто серьезное выражение лица – получится еще смешнее. Если же он ждет, что сейчас автор будет плакать и ужасаться, надо выразить этот ужас через безразличие, как будто ничего ужасного и не случилось вовсе. Это пробьет его сильнее, чем заламывание рук и прочие дешевые жесты.

Пример из личного опыта. В моем репортаже о гибели «Курска» была сцена с родственниками погибших подводников. Они ехали в автобусе в гарнизон Видяево и почему-то не плакали, а смеялись. Военные психологи объяснили мне, что это называется неосознанной психологической защитой. Если человек в такой ситуации смеется, значит, он дошел до крайней степени своего горя. Я постарался в одном абзаце передать этот ужас через этот смех. Надеюсь, получилось.

* * *

...

Для того чтобы писать хорошие репортажи, не обязательно хорошо уметь писать.

Репортаж – это прежде всего искусство композиции. Тут важно уметь выстраивать текст, а не писать его.

Можно написать репортаж подчеркнуто вымороженным языком, без всякой эквилибристики; это даже лучше – главное, чтобы текстом рулила осмысленная, сбалансированная композиция, отвечающая внутренней логике и скрытому ходу мысли. Если есть этот «маршрут текста», тогда все остальное может быть выстроено каким угодно парадоксальным образом – даже лучше, если парадоксальным. Подбор фактов, эпизодов, деталей, их притяжение, а еще лучше отталкивание – сами по себе должны производить такой искрящий эффект, чтобы не нужно было никакого «искусство письма».

Репортаж должен скорее быть похожим на киносценарий, чем на роман в миниатюре. Репортаж – это вообще не литература, как бы вам этого ни хотелось.

2 2001 год, январь Робинзоны

Что общего у Сталина, Косыгина и Марселя из Камеруна

В ста километрах от Твери, посреди огромного болота, протяженность берегов которого достигает трехсот километров, есть озеро Великое, а на нем – два острова. Здесь, в полной недосягаемости для внешнего мира, без дорог, без баб и электричества живут пятеро мужиков. Их жизнь – это реалити-шоу, которое пропадает вдали от глаз большой публики. «Известия» решили хотя бы отчасти исправить эту несправедливость. Накануне Рождества мы заказали вертолет, взяли с собой всё для праздничного стола и живой сюрприз, о котором – чуть позже.

Появление героев

Как были сюда заброшены предки этих людей, теперь уже точно не скажет никто. Мне пришлось услышать две версии, которые сходятся только в одном – случилось это около трехсот лет назад и главную роль в этом эпизоде сыграл император Петр Первый.

– Он хотел основать здесь что-то типа секретной военной базы для постройке кораблей, – рассказал мне сотрудник внешней разведки Владислав К., который иногда охотится в этих местах. – Место идеальное: ни один шпион не проберется, зато поблизости протекает Волга, а из озера Великое в нее течет речка Созь. Чтобы строить корабли, Петр и завез сюда людей, в основном каторжан. Но потом передумал и решил строить базу под Воронежем. А люди остались. Еще тридцать лет назад, когда я там впервые побывал, это были три деревни, в которых жило двести душ.

Владислав открывает карту:

– Вот, видите, они до сих пор обозначены: Петровское, Заречье и деревня Остров. Все вместе это называлось Петроозерье. У них там даже колхоз был, «Ильич» назывался.

– Вы будете смеяться, но эти мужики – шведы, – сразил меня своей версией Евгений Желязков, главный специалист авиапредприятия, чьими вертолетами добираются на эти острова не самые бедные охотники и рыболовы (другого пути без риска для жизни туда нет).

– Кто-кто эти мужики?

– Потомки пленных шведов. Их селил сюда Петр Первый. Разумеется, шведского в них уже не осталось ничего – ни внешности, ни характера. Хотя… Когда прилетите, обратите внимание на Минея – Виктора Минеева. В нем что-то скандинавское есть – голубые глаза, рыжеватые волосы.

– А мы тут им негра везем, – попытались мы, в свою очередь, шокировать Евгения Петровича и показали ему нашего Деда Мороза. Звали его Тафен Ванджи Марсель Клебер. Марсель, учащийся ординатуры Тверской медицинской академии, известен в регионе как человек, который полтора года назад пытался баллотироваться в мэры Твери. Попытка не удалась, но прецедент на российской политической арене был создан. Мы попросили его исполнить на островах роль Деда Мороза, и он любезно согласился.

– Негр – это нормально. Главное, баб не везите! Говорят, они от одного их присутствия дичают.

Перед самым взлетом Марсель показал пилоту горящую на табло надпись: «Отказ левого генератора». Пилот махнул рукой – дескать, фигня. Марсель одобрительно расхохотался. Мы взлетели. Надпись пропала.