Реальность Тардис - [84]

В дверь постучал, и сразу вошел крепкий, по-военному подтянутый мужик лет сорока.

– Капитан Артёмов. Вызывали? – скептично улыбаясь половиной рта, отрапортовал он.

– Да, садитесь, мне допросить Вас надо.

– Надо, значит допросите.

– Процедура такая, – устало произнес я. Встал, закрыл дверь на ключ, что бы ни у кого из коллег не возникло спонтанное желание вломиться в самый ответственный момент. Открыл окно, проветривая от сигаретного чада. И только после такой нехитрой разминки снова сел за стол, открыл папку с документами, чтобы в очередной раз пробежать глазами по делу. Ага, Дагестан, Чечня, ранения, награды, служба. Капитана перед новым годом дали. Да, серьезный дядька. Ладно, послушаем, где он будет лгать.

– Садитесь Михаил Юрьевич, – повторил я, – Расскажите мне пожалуйста все самого начала. Подробно и по порядку.

Опер хмыкнул, и плюхнулся на неудобный стул, предназначенный специально для посетителей.

– В семь сорок пять я прибыл в аэропорт. Провел инструктаж подчинённым, сделал обход.

– Вы всегда приходите так рано, и проводите инструктаж и обход?

– Да.

– Почему?

– Что почему? – не понял или сделал вид, что не понял опер.

– Зачем вы проводите эти процедуры каждый день?

– Так по инструкции положено.

Хорошо, по инструкции значит. Интересно, будет прикидываться тупым солдафоном или что поинтересней придумает?

– Ладно. Дальше.

– Дальше в десять двадцать прилетел самолет из Махачкалы. На нем были две женщины, на них сразу обратил внимание один из моих ребят, дежуривших в терминале внутренних рейсов. Он их задержал и привел ко мне.

– Как часто вы задерживаете подозрительных женщин?

– Не часто.

– Почему двадцать второго задержали?

– Спросите у сотрудника, почему эти красавицы в парандже ему не понравились.

– Спросил. Согласно его показаниям, записанным в протокол, утром двадцать второго числа вы объявили, что, дословно: «Сегодня возможны провокации и террористические акты, смотрим в оба. Всех подозрительных ко мне». Вы так каждый день говорите?

– Нет.

– Откуда про двадцать второе узнали?

– Не откуда.

Врет. Допрос пошел не по привычной схеме, он злится и немного нервничает, но в целом отвечает спокойно и уверенно, вины за собой не чувствует. Но вот сейчас промелькнула какая-то лишняя эмоция. Страх? Нет, скорее смятение, опасение, осторожность. Ладно, посмотрим. Немного снизим напор.

Я облокотился на спинку стула, постарался расслабится. Диктофон писал. Протоколировать буду чуть позже, когда договорим, сейчас главное понять, где ложь.

– Хорошо, продолжайте.

– Я внимательно осмотрел задержанных. При них ни чего запрещенного не было. У каждой была початая на две трети бутылка с водой. Забрал у них паспорта для того, чтобы пробить по базе, и отпустил. Но приказал двум своим сотрудникам следить за ними.

– Почему?

– Почему отпустил или почему приказал следить?

– И то и другое.

– Отпустил, потому что, повторяю: ни чего запрещенного у них при себе не было. Извините, но ношение хиджаба или иная национальность не приравнивает человека к террористу, чтобы там не кричали с трибун. Следить отправил, потому что… да не знаю почему! Интуиция сиреной орала. Смутили меня, и бутылки эти одинаковые, и воды там равное количество было, и тётки эти, без сопровождения или толпы орущих детей. Не знакомы, вреде как, но прилетели на одном рейсе. Заторможенные обе слегка. Это я вам сейчас так подробно объясняю. А тогда просто щелкнуло, и все.

– Откуда вы знаете Льва Литвинова? – резко сменил я тему.

– Ни откуда не знаю.

– Это адвокат.

– Все равно не знаю. Что уже нужен? – криво усмехнулся Артёмов, а я с облегчением отметил, что не лжет. Уже хорошо.

– Ладно продолжайте.

– А дальше интереснее. Сначала дамы посетили женский туалет. В общем ни чего странного, но одна пошла в ближайший, а другая в другом конце аэропорта. После они по очереди купили у спекулянта Армена Арутяна билеты. Без паспортов. Как мы потом выяснили, отдали пять тысяч рублей за оба. Затем этот продавец пошел о чем-то договариваться с представителем авиакомпании. После их милой беседы, торгаша мы скрутили, и допросили без церемоний. Надо было понять, куда эти бабы сядут. По указанным рейсам пустили оперов со служебными собаками, и параллельно взяли кумушек, те, кстати, уже благополучно прошли предполётный контроль и были в стерильной зоне. Дальше, при обыске у них обнаружились те самые бутылки, но уже заполненные какой-то химией, которая если соединить с той дрянью, что нашли собачки на боратх, давала, не хилый такой газ, взрывающийся от малейшей искорки. Если бы этим смертницам все удалось, собирали бы мы обломки самолетов по бескрайней тайге.

– Нда, – выдал я задумчиво, – Про газ то откуда узнали?

– Так, первым делом, когда тревогу подняли, приехали эксперты-химики. Собственно, они и просветили, что за коктейль собирались приготовить дамочки.

– Понятно, а про теракт как узнали?

– Про какой теракт?

– Про готовящийся.

– Ни чего я про готовящейся теракт не знал.

– Но подозревали.

– Подозревал.

– Откуда?

– От верблюда! – рявкнул Артёмов, а я его даже отдергивать не стал. – Четыре! Четыре теракта с начала года! В метро, в торговых центрах, в аэропортах. Понятно, столица гудит, как улей. Всё проверяют, перепроверяют на сто раз. А какая цель терроризма? Запугать. А что может быть страшнее, если каждый будет знать, что он в опасности? Везде: в глубинке ли живет или в столице? Понятно вам?