Реализация - [23]

— Ну и как тут соблюдать инструкции?! — Риторически вопрошал Наль, обращаясь вроде как к попаданцу. — Как я могу их не нарушать, если у меня выбор между дракой, самоубийством и полной реализацией?! Чем они там думали? Как можно наблюдать и изучать, когда толпа малолетних попаданов собирается меня убить, а мой попадан перекидывается в волка от полноты впечатлений? — Талику захотелось завыть от такой новости: он же рассчитывал сначала крылья дорастить! А ушастый продолжал вещать, сдавая особенности местной жизни с потрохами. — Вот досталась бы мне магичка-попаданша, отправилась бы она в магическую школу себе на радость, еще бы и в люди вышла! Вместе со своими куцыми магическими способностями хоть доучилась бы до среднего образования! И мне премия, и ей — хорошо! Вот скажи мне, ты, жертва частичной реализации, тебе сколько лет?

— Двадцать один. — Против «жертвы» Силь даже не возразил.

— И не стыдно? — Наль отстановился отдышаться и оглядеться. — Не стыдно, да?

— А что? — Зашмыгал носом кавайный.

Баська решил внести свою лепту.

— Врёше… шударыня. Шришсать, не меньше. — В отличие от вампирического избытка зубов, у Баськи похоже образовался их недостаток.

— Вот! — Назидательно сообщил Наль и поволок стол дальше. — И все вы так! Воплощаетесь — врёте, реализуетесь — опять врёте, сколько ж можно? Ты почему попадану не рассказала, что мы — на окраине, где шляется всякая реализованная детская неожиданность без надежды повзрослеть, а?

Силь шмыгал носом и молчал. Талик молчать не мог и стонал. Но шевелиться пока не спешил — больно же! Последующее откровение вогнало его в ступор почище хвата за нос.

— А мы ж ваш шалели! — Прошамкал Баська.

— Еще как! — Подвердил Наль. — Живые же… вроде как. Дети же! В основном. Успокаивали! — Уже задыхался эльф, перетаскивая стол через очередной бугор и колдобину. — Успокоили на свою голову! Права у них! На жизнь! А почему спрашивается реализованному слепку личности надо давать права, если его оригинальная личность сидит дома и кашу кушает, а я его материально воплощенную вторичную сущность на себе волоку? Почему я должен считать его живым? Потому, что он тяжелый? Не-э-эт! — Сам себе возразил остроухий. — Это потому, что он здесь из плоти и крови, потому что он мыслящий и у него есть шанс на полноценное развитие! Да чтоб онемел тот, кто об этом проболтался, да видел я его сострадание там, куда великий Шерлок загнал Мориарти! Где брать мотивацию на объединение реальностей? Кто из этих героев хочет к маме, зная, что они у мамы все равно есть? Вот ты, мечта садиста, понимаешь что у твоей сущности-близнеца уже есть муж-алкоголик и весь набор переживаний, который ты тут обрести пытаешься? Хочешь дереализоваться?

— Не надо! — Заныл Силь, как будто эльф вполне мог щелкнуть пальцами и испарить его.

— Ага. Ну да. Это же фактически смерть, да и не антуражно, правда? Алкоголик — не романтично. Шелковых шарфиков не покупает, мечом не машет. Фи! — Издевался остроухий. — Не исключено, конечно, что ты-вторая сидишь там в Изнанке как старая дева и всей радости у тебя в жизни — очередную похабщину почитать. И непременно про эльфов! Опять не то, да? А тут вот какой он: демон шерстистый! Красота! — Прокряхтел Нальдо, победив очередной бугор.

Талик «шерстистость» оставил на «подумать позже» и попытался представить себе, что он сейчас сидит перед монитором, сочиняет очередной роман, а тетя Зина опять пристает с чаем. Танька хочет еще одного «ельфика, чтоб девчонки в классе от зависти лопнули», а дядя Толя караулит его на лестнице в надежде остаканиться. Не получилось. Он весь был здесь, на столе, который тащил вполне натуральный эльф, локоть ныл и дергал, а рядом хлюпало носом не-пойми-что с точки зрения пола, но вполне живое.

— И жа што нам это накажание?! — Поддержал иссякающую тему Баська.

— Магическая составляющая нашего мира откликается! Пора бы знать торн Басир! И чем дальше, тем хуже! — Нагнетал жути Наль. — Узнать бы доподлинно, какой умник первым сопряг попадание с травмой, смертью и прочей чепухой?! Что ни попадан, так с перепугу! Как ждут, прямо, чтобы с ними что-нибудь случилось, чтобы попасть. Хулигана в подворотне испугаются до мокрых штанов и — к нам в образе героя! У негероя уже штаны постираны и давно просохли, а мы тут от его подвигов отбиваемся или демонов на себе таскаем! Вот — наглядное пособие тащу, полкой стукнутое! А тебя чем стукнуло, жертва эротики?

— Ничем. — Пристыженный Силь откинул очередной камень. — Я на самолете летел… Страшно. Думал падаем… Глаза зажмурил и… Думал всё, упали.

— А-а! — В голосе эльфа даже послышалось сочувствие. — Я бы тоже испугался. На вашей технике летать можно только по приговору суда. Пассажиры-испытатели! Лишний раз подтверждает теорию, что в Изнанке сошлись век удешевления технологии с желанием от неё сбежать. По лошадкам соскучились, по телегам! Герои… Ну-ну! — Эльф выдохся. — Всё. Дальше не пойдем. Ночевать будем здесь.

Талик смотрел в потемневшее небо. Звезд было много, как августе. Да судя по погоде, здесь и был август. Одна из звезд сорвалась с небосклона и искрой скользнула вниз. Желание загадывать не хотелось, даже — желание, чтоб всё болеть перестало. Раз болит, значит — живой. Хотя, эльф тоже признает, что он живой. Живой кто? Живой писатель Золотов, он же — условно — читатель Зольников, он же демон… Витольд. А то демон Виталий как-то не звучит. Вслух об этом пока сообщать не обязательно, но про себя — можно. А где-то там… в Москве сидит за монитором или уже спит опять писатель Золотов, ни разу ни Зольников, совсем не демон и вовсе не оборотень… Ну и кто сказал, что он-тамошний первичней его-здешнего? Надо будет подкинуть эльфу этот философский вопросец, пусть мозгует. И как не вовремя остроухий свернул тему! Ничего о писателях не сказал. Значит, подозревает все-таки или исполняет остатки инструкций, на всякий случай. Перестраховщик. И про самолеты знает…