Разыскивается – живым или мертвым - [19]

сидеть здесь и ничего не делать. Я сказал Уилле, что помогу, и это именно то, что я

намерен делать.

Черт, когда я вдруг стал таким правильным?

— Могу ли я узнать, что вы, ребята, желаете выпить? — наглый, протяжный голос

прерывает меня, и я заказываю себе виски. Возможно, для него рановато, но мы должны

соответствовать.

К моему удивлению Уилла восклицает, прежде чем я успеваю вмешаться.

— Где Николетт? — огрызается она, ее голос звучит гораздо более жестко, чем я

слышал раньше.

Я недоуменно смотрю на малышку. Знаю, что мы не разрабатывали точного плана,

но я даже подумать не мог, что начнется все именно так. Неужели она ничего не знает о

получении информации из людей? Нельзя просто «идти напролом» и вести себя как слон в

посудной лавке. Для этого требуется смекалка и умение манипулировать.

— Мне очень жаль, но у нас здесь нет девушек с таким именем. Теперь, если вы

хотите нанять одну из наших танцовщиц, у нас есть комнаты и на сегодняшний день...

Уилла не дает официантке договорить.

— Не нужно мне лгать. Николетт моя сестра. Я не видела ее нескольких месяцев.

Мне нужно... — к ее очевидному раздражению голос начинает немного ломаться, и слезы

застилают глаза. — Мне нужно знать, где она находится. Я думаю, что имя ее, как

танцовщицы было...

Уилла делает паузу, задумавшись на секунду, а я смотрю на официантку, пытаясь

оценить ее реакцию. Надеюсь, что слезы сработают. Я действительно не хочу соблазнять

эту женщину — не перед Уиллой. Кроме того, она имеет довольно усталый и

потасканный вид женщины, которая слишком много работает, «развлекая» клиентов

бессонными ночами. Знаю, что большинство девушек здесь работают в самой древней

профессии в мире, и я не удивлюсь, если эта официантка была одной из них.

Стриптизерша нетерпеливо поправляет прядь красных волос за ухо. Я запоминаю

этот жест. За этими женщинами постоянно приглядывают — это обязанность сотрудников

охраны, гарантировать, что никто посторонний не обидит девочек. Одна из самых

больших опасностей в этой профессии, когда клиенты становятся одержимыми. Это та

вещь, из-за которой случается плохое дерьмо.

И снова, только я открываю рот, чтобы сгладить момент, как Уилла выпаливает.

— Кристалл! — радостно восклицает она, вспомнив. — Ее сценическое имя —

Кристалл.

— Я... — официантка оглядывается вокруг, испытывая неловкость. — Я могу вам

сказать, когда она будет на работе в следующем... — неуверенно начинает говорить она. —

Я... гм... я просто пойду проверю.

Она всматривается в иллюминаторы за стойкой бара, в надежде спросить о графике

работы.

— Предполагаю, что она не скажет... — я склоняюсь в сторону Уиллы, желая

успокоить ее.

— Она может, — упрямо говорит малышка, прерывая меня. — Могла бы, если бы

действительно хотела. Она знает, что Николетт в беде, и знает, что должна рассказать мне

это. Что-то сдерживает ее.

30

— Может быть, это потому, что она не уверена в том, кто ты и какие у тебя

намерения? — не знаю, почему я защищаю эту женщину, мне просто нужно, чтобы Уилла

успокоилась. Малышка может сидеть здесь и выглядеть довольно спокойно, но глубоко

внутри у нее все кипит, и ее окружает жгучая энергия, и я обеспокоен тем, что она в

любой момент может взорваться.

— Я не могу сделать это, — говорит Уилла, прежде чем резко встать. Она несется к

бару, и я знаю, что нужно остановить ее, прежде чем девушка сделает что-то

действительно глупое.

Перед тем, как добраться до нее, я вижу одну из танцовщиц, которая преграждает ей

путь и шепчет что-то на ухо. Что бы та ни сказала, это ничего общего не имеет с ее

работой, потому что ее слова останавливают Уиллу.

По какой-то причине это заставляет меня замереть тоже. Уилла узнала что-то, я

уверен. Только знать бы, что...

Я замираю, мои плечи напряжены, и тогда а я вижу взгляд Уиллы, направленный на

меня. Все происходит, словно в замедленной съемке, и это меня убивает. Я живу жизнью в

быстром темпе — всегда жил, всегда буду... и мне нужно узнать все сейчас.

Ее ярко-голубые глаза блестят, и я вижу в них панику. Ее губы сжаты, выдавая

напряжение. Уилла заламывает руки и закусывает губу.

Я хочу броситься к ней, хочу притянуть к себе, но она медленно поднимает два

пальца, показывая, что отойдет на две минуты.

Я хочу покачать головой, сказать ей никуда не ходить без меня, но время ускоряется,

и малышка исчезает с моего поля зрения.

Не уверен, что еще могу сделать, поэтому продолжаю идти к бару, заметив, что на

мою напускную уверенность обращает внимание уже больше народу. Если Уилла выяснит,

что ее сестра умерла, то это ее разрушит. Может быть, я и встретил эту девушку только

прошлой ночью, но не думаю, что смогу спокойно смотреть, как это ее сломает. Это

разорвет мое гребанное сердце.

До сих пор я даже и не знал, что у меня оно было.

— Виски, — удается мне выпалить барменше.

— Конечно, дорогой, — высокая, длинноногая брюнетка за стойкой бара бросает