Разящая стрела амура - [33]

— Я хочу, чтобы вы отдали бриллиант «Питт» мне, — коротко сообщил Флери, неотрывно глядя на мадам де Помпадур.

— Его еще нужно получить, — ответила та, отступая назад и опускаясь на пуф около туалетного столика.

— У меня нет сомнений в успехе Максимилиана, — кардинал улыбнулся. Кстати, я не знал, что вы выкупили у дома Неккеров его родовой замок. О, если бы я мог опередить вас!

Маркиза невольно сглотнула слюну, представив, какая ужасная участь ожидала бы графа де Полиньяк в этом случае.

— Продайте мне его, я готов покрыть все ваши расходы и даже обеспечить хорошую прибыль. Назовите цену, — кардинал выпрямился.

— Я не могу, — чуть слышно отозвалась маркиза. — Я дала слово, что верну ему родовое поместье в случае успеха.

— С каких пор королевская шлюха стала соблюдать кодекс чести? — Флери болезненно сморщился, шанкр на нижней челюсти мешал ему смеяться.

— Вы забываетесь, ваше высокопреосвященство, — маркиза встала и выпрямилась.

— Берегитесь, — свистящее шипение появилось в голосе кардинала. Это означало, что он разозлен сверх всякой меры.

Когда шаги его преосвященства в коридоре затихли, маркиза вышла из напряженного оцепенения. Она бросилась к умывальному тазику, намылила руки до самых локтей и лицо. Потом выпрямилась и закричала:

— Жуэ! Жуэ! Немедленно сюда!

На ее зов мгновенно явился рослый лакей.

— Кресло сжечь! — глаза маркизы лихорадочно блестели.

— Как? Это кресло? — глаза лакея округлились.

— Ты что, оглох? Немедленно! Окурить все помещение смолой! Вскипятить для меня воду и приготовить паровую баню! Быстро!

Жуэ поклонился и бросился исполнять приказание.

— Она будто помешалась после визита турецкого посла! — пробормотал он себе под нос. — Чуть зайдет кто с дурной болезнью, сразу приказывает жечь все, к чему он прикасался. По-моему, ее светлость скорее заработают водянку от чрезмерно частого и обильного мытья, чем уберегутся от испанской простуды![5] Его Величество-то, поди, не столь разборчив…

С этими словами Жуэ потащил кресло в кладовку.

— Слишком уж дорогая вещица, чтобы ей топить камин, — сказал он сам себе и начал прикидывать, сколько можно будет выручить за это кресло у старьевщика.

* * *

— Что-то вы очень быстро, ваша светлость, — заметил Кристоф, едва поспевая за стремительно шагающим хозяином. Перед дворцом де Помпадур разбили очень милый парк на парочку гектаров, а сам дворец был окружен многоколонной террасой. Шаги графа де Полиньяка гулко отдавались на каменных плитах.

Заметив, что лицо хозяина окаменело, а ноздри разуваются как у Гуляки, после скачки галопом, Кристоф встревожился.

— Что-то случилось, ваша светлость? — он забежал чуть вперед и заглянул Максимилиану в глаза.

— У меня появилась возможность вернуть свой замок, — усмехнулся тот в ответ.

— Но это же настоящая удача! — воскликнул слуга и подпрыгнул. — Мы сможем, наконец, оставить весь этот вертеп и вернуться в ваши владения!

— Или попасть в Бастилию на всю оставшуюся жизнь, — продолжил де Полиньяк.

— Не понял, — Кристоф нахмурился. — Неужели маркиза хочет, чтобы вы стали ее любовником?

— Гораздо хуже, — ответил граф, — она хочет, чтобы я стал любовником Франсуазы де Пуатье.

— Святые небеса… . — Кристоф даже снял шляпу. — Неужели той самой девственницы, что приглянулась Его Величеству?!

— И это еще не все, — де Полиньяк набрал полные легкие воздуха, — она хочет, чтобы я выманил у Франсуазы брошь с бриллиантом «Питт», стоимостью в полмиллиона ливров, подарок короля!

Кристоф присвистнул.

— Может быть, вашей светлости лучше сразу удрать в Англию, а оттуда в Новый Свет? — слуга попытался улыбнуться, но хозяину было определенно не до смеха.

— Надеюсь, что этот шанс будет у меня до самого конца, — де Полиньяк остановился и тяжело вздохнул. — С другой стороны, я готов на все, лишь бы уехать из Парижа, никогда больше не бывать в Версале, жениться на какой-нибудь доброй женщине, которая родит мне семерых детей…

— Хватит отчаяния, ваша светлость! — прервал его Кристоф. — Я понимаю, что на вас навалилась черная меланхолия, но сейчас самое неподходящее для нее время, уверяю вас! Давайте вернемся в наш холодный дом, расположимся на чудесных креслах мадмуазель д'Эстрэ и подумаем.

— Но сначала мы поедем к портному, — поднял палец вверх де Полиньяк. Мне нужны новые панталоны и самый прекрасный наряд, какой только можно купить за деньги.

— Вы что, беседовали с мадам де Помпадур без панталон?! — округлились глаза Кристофа.

— Разумеется! — граф всплеснул руками. — Где бы я их взял? Не у графини же Эгмон!

— Боюсь, если король узнает о том, что вы были в будуаре его официальной фаворитки без панталон, Бастилия примет вашу светлость на постой гораздо раньше, чем мы думаем, — сказал Кристоф и почесал щеку.

— Нельзя забывать и о герцоге Шуазеле, — Полиньяк поднял палец вверх. — Он будет всеми силами стараться сберечь самое дорогое, что есть у его протеже. Ведь без этой никчемной маленькой пленочки, что надежно прикрывает вход в ее любовную крепость, Франсуаза де Пуатье не будет представлять для Его Величества никакого интереса.

— Стало быть, если вы согласитесь на предложение маркизы, король или герцог Шуазель вполне могут отправить вас в Бастилию, а если не согласитесь — можете навсегда попрощаться с родовым поместьем? — Кристоф старался улыбаться, но у него не очень получалось.