Развитие техники в каменном веке - [156]
Ловля птиц руками существовала в Океании, Мексике, Панаме, в Гран Чако, на р. Ориноко.[606] На р. Ниле аналогичным способом охотились до недавнего времени на фламинго.[607] По-видимому, здесь мы имеем те способы, которые сохраняются долго, переживая эпохи, хотя могли возникнуть еще в древнем палеолите.
К числу стационарных средств охоты на птиц следует отнести постройку примитивных укрытий, убежищ, заслонов, обеспечивающих засаду охотника. Сюда относятся шалаши, экраны из ветвей и листьев, платформы на деревьях, ямы, каменные кучи с колодцем внутри.[608]
Об охоте на птиц, имеющих свои гнездовья в годах, на береговых скалах, дают представление приемы огнеземельцев. Закинув одну петлю ремня из шкуры тюленя на выступ утеса, а другой обвязав собственное тело, охотники разыскивали гнездовья бакланов, уток, чаек и других птиц, забирали яйца, складывали их в кожаные сумки, одетые через плечо. Бакланов, которые в период высиживания яиц или сна неохотно взлетают даже в момент опасности, хватали руками и перекусывали им шеи. Уток они ловили в руслах рек петлями из волокон китового уса.
Глупышей на Камчатке и Курильских островах, по сообщению С. Крашенинникова, ловили в ночное время. Эти птицы в поисках ночлега забивались в любые пустоты, откуда их нетрудно было извлечь.[609]
В мезолитических кухонных кучах Дании находят немало признаков охоты на птиц. Вместе с костными остатками диких уток, гусей, лебедей, чаек, нередко встречаются метательные палки или палицы изогнутой формы, остатки лодок, весел, тупые костяные и деревянные наконечники для стрел. Тупые наконечники в Азии и Америке служили для охоты на лесную птицу и мелких животных (белок, куниц, соболей), живущих на деревьях. Удар тупым наконечником оглушал или убивал без кровотечения, сохраняя в целости шкуру ценного зверька. Широкое применение тупые наконечники стрел подучили в неолите и позднее в Европе и Азии. В Шигирском поселении на Урале[610] их делали в форме цилиндров, конусов, ромбов, лопаточек, трехгранников, втулок. В Океании (архипелаг Аруа) туземцы употребляли тупые наконечники при стрельбе по райским птицам. Луки для стрельбы по птицам в Океании имели уменьшенные размеры. Наконечники делались из дерева, кости, раковин или камня. Тупые наконечники не вонзались в сучья и ветви деревьев, где их разыскать было очень трудно, а отскакивали при ударах и падали к подножию дерева.[611] Туземцы Аруа охотились сидя на деревьях под прикрытием навеса из ветвей. Стрелы пускались из лука через щели навеса.[612]
С эпохи мезолита для охоты на птицу начинают применяться и стрелы с долотообразным наконечником из микролитов в форме узкой трапеции. Древки стрел с вмонтированным в торец лезвием были найдены среди датских кухонных куч. Наконечники в форме трапеции изготовлять было значительно экономнее, а для птицы требовалось лишь слабое ранение, чтобы сделать ее неспособной к полету. Такие стрелы употреблялись ранним неолитическим населением Франции. В Дании они продолжали служить в позднем неолите и в начале ранней бронзы. Их обнаружили в свайных постройках Северной Италии (Ремиделло), а также в Двуречье (Урук).
Этот тип кремневого наконечника не отмечен у современных отсталых народностей, а обращает на себя внимание другой тип, известный на Новой Гвинее и у алеутов в форме пучка костяных острий. Нередко каждое из острий снабжалось шипами, обращенными назад для захвата птицы за шею, лапу или крылья.[613] Стрельба стрелами, с подобными наконечниками была рациональна только в открытой местности.
Воздуходувная трубка применялась в Новой Гвинее, на Палау, в Микронезии, Новой Британии, Новой Ирландии и Соломоновых островах.[614] Пращой пользовались на архипелаге Бисмарка, в Микронезии, Новой Каледонии и о-вах Лояльти. «Бола» в Океании представлял кусок раковины тридакна, отшлифованный в форме груши с отверстием для длинной веревки. Такое орудие можно считать исходной формой настоящего бола.
Стационарные средства у океанийцев представляют шаг вперед. Австралийцы ими пользовались для ловли птиц главным образом руками и петлями. Навесы, шалаши, платформы, экраны их были весьма примитивны и случайны. Океанийцы имели постройки более постоянные и совершенные. Здесь были закрытые шалаши, напоминающие формой пчелиные улья с «бойницами» из бамбуковых труб, через которые велась стрельба по всем направлениям. Отдельные платформы на деревьях сохранялись годами. Вокруг шалашей расставлялись колья, на которые должна была садиться дичь.[615] Шалаши на Новой Гвинее снабжались выдвижными сетями на рамах для ловли летучих мышей в ночное время. Сети наиболее часто и широко применялись в западной Полинезии. На о-вах Тонга сеть выдвигалась из хижины, разделенной пополам узкой щелью. Сеть поднималась вверх, наклонялась влево и вправо. Таким способом ловили диких голубей. Тонганцы хижины с сетями на шестах ставили по замкнутому кругу, в центре которого располагалась яма с человеком, оперирующим различными приманками.
Профессор геологии Павел Андреевич Тураев, инженер Игорин и механик-самоучка Захаров испытывают новую машину, которая может двигаться под землей на любой глубине. Цель экспедиции — разведка залежей тяжелых металлов на территории Северного Урала. Однако, подземная стихия вмешивается в планы людей, заставив их испытать невероятные приключения…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Найденный на Урале ископаемый человеческий череп внес смятение в научный мир. По всем признакам более прогрессивный, чем череп Homo sapiens, он был обнаружен в слоях, образовавшихся в Юрском периоде мезозоя. Русский антрополог Венедиктов и немецкий психо-физик Людвиг Вейс пытаются раскрыть его тайну…
Пески и пустыни Средней Азии издавна манили к себе путешественников и исследователей. Но только теперь, благодаря поддержке советского правительства, ассигнующего большие средства на подобные изыскания, под исследовательскую работу подведен реальный фундамент.Как известно, путешественник Козлов открыл в песках Кара-кума мертвый город Хара-Хото. Эта находка говорит о некогда цветущей культуре исчезнувших с лица земли азиатских народов. Мысль исследователей-археологов горячо работает теперь над разгадкой этих культур и людей, их созидавших.
Советский историк-археолог и литератор Сергей Аристархович Семенов (1898-1978) стал после Великой Отечественной войны основоположником целого направления в археологии. Защитил кандидатскую и докторскую диссертации, заведовал лабораторией археологической технологии Института материальной культуры. Выпустил монографии «Первобытная техника» (1957), «Происхождение земледелия» (1974) и др. По не многие знают, что он же - и автор ряда интересных фантастических рассказов, опубликованных во второй половине 20-х годов в популярных советских журналах.
«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»).Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток.При установке сквозной нумерации сдвоенные выпуски определялись как один журнал.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.
Эта книга — не учебник. Здесь нет подробного описания устройства разных двигателей. Здесь рассказано лишь о принципах, на которых основана работа двигателей, о том, что связывает между собой разные типы двигателей, и о том, что их отличает. В этой книге говорится о двигателях-«старичках», которые, сыграв свою роль, уже покинули или покидают сцену, о двигателях-«юнцах» и о двигателях-«младенцах», то есть о тех, которые лишь недавно завоевали право на жизнь, и о тех, кто переживает свой «детский возраст», готовясь занять прочное место в технике завтрашнего дня.Для многих из вас это будет первая книга о двигателях.