Развитие профсоюзного движения России - [85]

Падение реальной зарплаты от скачка потребительских цен в определенной степени смягчалось тем, что снижение покупательной способности населения привело к исчезновению товарных дефицитов, нервировавших работников на рубеже 80–90‑х годов.

Отсутствие заказов в обстановке кризиса общественного производства обусловило сокращение времени работы миллионов рабочих. Это создавало видимость роста свободного времени, потребность в чем трудящиеся испытывали на протяжении десятилетий. Осознание того, что при материальной необеспеченности сокращение рабочего времени не дает прироста свободного, происходило постепенно.

Негативно сказалось на социально–экономической активности рабочего класса и возросшая доступность спиртного, цены на которое росли существенно медленнее, чем на предметы потребления, так что произошло его относительное удешевление.

Профсоюзы зачастую имели дело с работодателями из числа «красных директоров», то есть бывших руководителей государственных предприятий. Многие из этих людей, особенно поначалу, заботились о судьбе предприятий, старались не противопоставлять свои интересы интересам трудовых коллективов, стремились смягчить последствия падения общественного производства. При доверии директору со стороны работников, даже когда у работников имелись обоснованные претензии к администрации, для многих членов профсоюза была не очевидна целесообразность инициирования коллективного трудового спора, тем более, что забастовки могли ослабить позиции признанных коллективом руководителей в борьбе за сохранение предприятий от захвата сторонними лицами. При таких условиях профсоюзные органы были склонны «входить в положение» работодателя, решать возникавшие проблемы в порядке обращения к его доброй воле, что не гарантировало защиты от его действий, ухудшающих положение работников.

Сопредседатель Российского комитета рабочих, токарьрасточник ОАО «Завод «Красное Сормово» Д. В. Игошин справедливо отмечал: «Надо сказать, что у руководства нашего завода и у работников есть общая заинтересованность в сохранении и развитии предприятия. Если бы такой заинтересованности не было, завод не выстоял бы в эти трудные годы. Как рабочий не могу не отметить и то, что на «Красном Сормове» ни разу не задерживали выплату зарплаты. Поэтому никогда не соглашусь с теми, кто кричит и развешивает плакаты «Все начальники сволочи!». У нас на заседаниях Российского комитета рабочих подобные люди появлялись, но быстро поняли, что их здесь не поддержат.

Все это так. Но верно и другое. Зарплата у сормовичей — по нынешним временам не ахти какая. Часто не понять, почему одному платят больше, а другим меньше. А в последнее время на заводе сотни работников получили уведомление о предстоящем увольнении в связи с сокращением. Так что не все интересы у нас и у руководства общие, есть между ними и противоречия, и закрывать на это глаза нельзя»[210].

В обстановке падения производства, отсутствия заказов для многих работников забастовочная борьба казалась бесполезной. Подобное представление культивировалось и профсоюзными функционерами, оправдывающими собственное бездействие. Это развязывало работодателям руки в распродаже имущества предприятий, в использовании фонда заработной платы для личного обогащения, что вело к дезорганизации производства, к сокращению численности работающих и тем самым к дальнейшему подрыву потенциала коллективных действий.

Многие из новых собственников приобретали предприятия по случаю, для целей перепродажи, не собираясь обеспечивать его функционирование. Поэтому они игнорировали требования работников, в какой бы форме эти требования ни предъявлялись. Забастовка как средство обеспечить законные интересы работников угрозой сокращения прибыли утрачивала действенность в отношении тех, кто наживался не за счет развития производства, а путем его разрушения (раздела предприятий, превращения производственных помещений в складские и т. д.). При таких условиях работники обращались к акциям, рассчитанным на широкий общественный резонанс: перекрытию железных и шоссейных дорог, пикетам и митингам у правительственных зданий и т. д. Эти меры могли принести лишь временный эффект.

Следует учитывать, что забастовочное движение конца 80‑х годов поддерживалось оппозиционными политическими силами, которые после августа 1991 г. возглавили государство и утратили заинтересованность помогать организации забастовок. Эта помощь тогда не могла прийти со стороны партии рабочего класса, возрождение которой только начиналось.

Таким образом, в начале перехода к капитализму рабочий класс России оказался не в состоянии в широких масштабах использовать забастовочную борьбу для реализации своих интересов. Не удивительно, что его социально–экономическое положение существенно ухудшилось.

Капиталистическое воспроизводство, пусть и в сокращающихся масштабах, означало воспроизводство способности российского рабочего класса к коллективным действиям за осуществление своих интересов. Эта способность проявлялась благодаря возникновению боеспособных профсоюзных организаций. Одной из таких первоначально немногих организаций стала организация Российского профсоюза докеров морского порта Санкт–Петербурга.