Развилка - [2]

Но не толпы, а божий глас народа.

Поднявший меч погибнет от меча,

А отравителю дадут отраву,

Но как быть с тем который промолчал?

Не прав он!

Старая вера

Мы уходим так быстро,

Так просто оставляя осколки идей.

Наших мертвых не носят с погоста

А в сердцах отпевают людей.

Мы уходим так быстро, так просто,

Сожалея остатком души,

Что цветов нагляделись не вдосталь,

Позабыв, как они хороши.

Нас забудут так быстро, так просто,

Как несбывшийся завтрашний сон,

И венцом поминального тоста

Станет вера ушедших времен.

Будет вера навеки прекрасной,

Как обнявшая небо заря.

Эта вера была не напрасной,

Нашу жизнь мы прожили не зря!

Зов

Ожидание

Цветут привычно красные азалии,

Привычно поднимаются лифты,

Так отчего ж Вы сразу не сказали мне,

Что не нужны дареные цветы?

И я сижу у мусорного провода,

Сжимаю горько слезы в кулаке

И вспоминаю наши встречи-проводы,

Которые остались вдалеке.

Мне греет душу лай домашней таксы,

Как долгожданный утренний рассвет,

А я все жду, мне жизнь чернее ваксы,

Чернее ваксы не было и нет.

А я все жду, минуты замерзают,

Меня всего охватывает грусть.

Дождусь ли я, наверняка не знаю,

Но я надеюсь, может быть, дождусь.

Поезд

Туманным утром наплывают горы,

Зеленые большие корабли,

И нависают над сухумским скорым,

Над морем, ожидающим вдали.

Но им не плыть в моря и океаны,

Чужие страны им не увидать.

Им только ждать кого-то неустанно,

Им только ждать.

Им ждать того, кто после дальних странствий

В краю загара, волн и тополей

Расскажет им о сказочном убранстве

Плывущих в море белых кораблей.

Мне белых пароходов не увидеть,

И как шуршат под ветром тополя,

Не услыхать, но если ты увидел,

То это значит – увидала я.

Туманным утром наплывают горы,

Обросшие седые корабли,

И нависают над сухумским скорым,

Над морем, остающимся вдали.

Бой

Я наклоняюсь над тобой,

Глаза твои полузакрыты,

А рот с закушенной губой

Зовет меня на вечный бой,

В котором сладко быть убитым.

И выгибается дугой

Прикосновений жгучих свиток,

Все ближе яростный огонь,

И мы корежимся с тобой

От повторяющихся пыток.

Уходит страх, уходит боль,

Подходит нежности прибой,

Нас накрывает с головой,

И все, что раньше было мной,

И что тобой –

В божественном мгновеньи слито.

И в этот миг – и твой, и мой,

Когда ни шевельнуть ногой,

Миг после завершенья битвы,

В которой оба мы убиты, –

Я преклоняюсь пред тобой.

Нет чище радости и слаще –

Блага дарить блага дарящим.

Осень

В бурое – зеленое,

Синева – в свинец,

И не греет сонное

Холодок сердец.

Нет в тебе, холодненький,

Прежнего огня,

Миленький мой, родненький,

Пожалей меня.

Поперек ли, между ли

Кошка пробежит,

Я живу надеждою,

А душа болит.

Нет в тебе, холодненький,

Прежнего огня,

Все равно, мой родненький,

Не бросай меня.

А ледочек тоненький,

Тронь – и зазвенит,

Вроде, рано поминки –

Да прошел зенит.

Нет в тебе, холодненький,

Прежнего огня.

Уходи, мой родненький,

Не терзай меня.

В бурое – зеленое,

Синева – в свинец,

Да стучит в оконное

Осени гонец.

За что

Убила меня, ты, зарезала

Теперь и сама не поймешь,

Зачем ты мне, пьяному, трезвая

Всадила под ложечку нож.

Не видеть мне больше удачи,

Серебряных снов наяву,

Не слышать ни смеха, ни плача

В нетающем, сизом дыму.

Я вскрикну последним аккордом,

Когда ты струну оборвешь,

Когда ты мне, слабому, гордая,

Под ложечку всадишь свой нож.

Застонут не крики, не флейты,

А боли и ужаса ком.

Его поскорее запей ты

Кровавым моим молоком.

И только одно не известно мне,

Когда наконец-то поймешь,

За что ты мне, подлому, честная

Всадила под ложечку нож.

Зовут меня к Богу ли, к черту,

Жалею я только о том,

Что мало вас честных и гордых

Своим задавил сапогом.

Зов

Ты с малых лет глядел подолгу в небо,

А в нем надежды и мечты слились.

Земля молчала, только звездный ребус

Манил тебя в сверкающую высь.

Твоя звезда пока еще блистает

И думает, что ты еще живой,

Что это ты смеешься, пролетая

В вечернем небе розовой стрелой.

Но самолеты долго не живут,

Но самолеты умирают рано,

И гаснет неоконченный маршрут

В голубизне небесного экрана.

И ты поймешь, что жребий твой измерен,

И ты поймешь: что было, то прошло,

Когда земля огромным черным зверем

Последний раз метнется под крыло.

Другой мальчишка так же смотрит в небо,

Чего-то ищет и кого-то ждет.

Молчит земля, и только звездный ребус

Его, как прежде, манит и зовет.

Мотив

Я тобою любуюсь украдкой,

Молодым загораюсь огнем,

Горе-горькое кажется сладким,

Если только ты вспомнишь о нем.

И откроется в прошлое дверца,

Наши прежние сны возвратив.

Ах ты сердце, ты глупое сердце,

Ах ты старый забытый мотив.

Фанфары

Ты мне вовсе не кажешься старым,

Даже если годишься в отцы.

Ведь тебе салютуют фанфары,

Ведь тебя прославляют певцы.

Время станет небесною карой,

В бой другие идут храбрецы,

Это им салютуют фанфары,

Это их прославляют певцы.

Мой привет как прощальный подарок:

Всем началам приходят концы.

А твои отзвенели фанфары,

А тебя позабыли певцы.

Звезда

В травяном августовском дурмане

Долго в звездное небо гляжусь,

Вдруг какая-нибудь и поманит,

Как шиповника огненный куст.

В синеватом вечернем тумане

Той звезды я никак не дождусь.

Вдруг она покатилась, упала,

А желанье не смог загадать —

Каплю счастья, ну самую малость,

Чтоб еще довелось испытать,

Как и в первой любви — небывалой,

И в последней — другой не бывать.