Разведотряд - [103]
От малочисленного экипажа быстроходного парома, всего два человека да капитан, они со старшим лейтенантом избавились, как только скрылись из виду часовых шлюза. Теперь же их снова провожали сумрачными взглядами из-под касок фрицы в мешковатых куртках горных стрелков, и кто сказал, что капитана парома они не знают в лицо?
Новик преследование не столько увидел, сколько услышал с акцентом мегафона: «Sofort bleiben»… — «Немедленно остановитесь!», а потом уже и рассмотрел в зеркале заднего вида рассевшийся, словно под тяжестью зелёной клёпаной брони, плоскодонный катер, гнавший перед собой пенный вал буруна.
Особого навыка вождения «моторизованных плавсредств» у Новика не было. Кое-какая практика имелась, постольку служить привелось в счастливые мирные времена в военном санатории на море. И как же не покатать заливисто хохочущих девчат на санаторной шестиместной «молнии»… Но чтобы не на лазурном морском просторе, а в тесных лабиринтах сродни канализации?
Уже через пару минут, пару мгновений преследования руки у старшего лейтенанта дрожали, сердце ухало куда-то вниз, в желудок. И вовсе не от вполне понятного страха. Напротив, с куда большим удовольствием Саша развернул бы «зибель» навстречу бронекатеру, найдись подходящий пятачок заводи, и пошло бы оно всё…
Но этого всего было слишком много.
Это всё вилось в табачном дыму штабов и кабинетов, в пороховом дыме корабельных орудий, в пенных столбах взрывов глубинных бомб и пламени торпедных разрывов, в угаре десантного огненного шквала.
«30-я флотилия кригсмарине» — это слишком много всего для одной, пусть даже героической, смерти старшего лейтенанта Новика A. B.
Задание, взятое на себя, в общем-то, добровольно, надо было выполнить, а времени не хватало. Оно растягивалось до расстояния в полсотни шагов, когда удавалось чуть оторваться. Но вот с рёвом втискивался в резкий поворот угловатый «зибель», куда как более громоздкий, чем бронекатер, который вписывался в него с гораздо большей лёгкостью, — и тогда расстояние сжималось, как гармонь. А вместе с ним и таяло время, за которое они с Громовым могли успеть сделать самое главное в своей солдатской, да и во всей прочей жизни, дело.
Нервничал командир катера Гюнтер Штанге, одёргивая всякий раз за рукав пулеметчика:
— Denken Sie nicht… И не думайте, Фриц! Там почти три тонны солярки! Такое и Данте не бредилось…
Фриц скрипел зубами, видя в прорези прицела наглую ухмылку русского на корме, охамевшего до такой степени, что даже не прячется особенно за железной аппарелью, хватается за её зубцы, словно за зубцы крепостной стены, и выбрасывает поверх неё дырчатый ствол автомата с рожковым магазином…
Громов, в отличие от немца, разнести тут всё и вся к чёртовой матери не только не боялся, но и почитал за честь. И Гюнтер с Фрицем время от времени приседали за бронещитком, об который звенели его пули.
Но Громова швыряло от одного борта парома к другому.
— Вот, тать! Хрен прицелишься…
И тогда он полез в свой непромокаемый «сидор», катавшийся под ногами.
Гранату он уже пробовал кидать, да отскочила РГД от бронированного капота, булькнула и рванула уже далеко за кормой без толку…
«А вот этой пиротехники попробуйте-ка», — прошептал про себя Громов, вытаскивая толовую шашку.
Выдернув из картонного хвостика бикфордову бечёвку, Иван звякнул бензиновой немецкой зажигалкой…
Хватайся, за что можешь…
— У вас есть, чем перегородить канал?!.. — не добежав ещё до инженера, заорал солдат-эсэсовец, посланный с «берегового» поста секции «3-А».
— Загородить?! — округлил поверх очков белёсые глаза рыхловатый унтер-инженер. — Вы там что, с ума все посходили? У меня тут сто тонн топлива, а на складе одних только торпед с полсотни!
Он растерянно обернулся.
На дебаркадере перед разъехавшимися воротами секции аккуратными штабелями громоздились двухсотлитровые бочки с топливом. Возле рельсов подъемника, уходящих от дверей блокгаузов в воду, выстроились деревянные поддоны с ящиками «Achtung! Взрывоопасно!» Одна сплошная крюйт-камера…
— А вы хотите, чтобы мне в склад паром с соляркой влепился? Как вы допустили?
О захваченном «зибеле» уже знали на всех подземных берегах «Берлоги».
— Вот что… — вскочил на ноги унтер-инженер. — У меня там, метрах в двухстах от входа, гибкий трубопровод опускается, на случай ремонта…
Инженер зарысил к застеклённому бюро в бетонной стене секции, к общему пульту и щитовой докерских механизмов.
О том, что трубопровод — не более чем жестянка, вентиляционный короб большого диаметра, и влепись в него мятежный «зибель», сомнёт короб как бумажку — уточнять эсэсовцу он не стал. Бросил только через плечо:
— Как хотите, так и запрыгивайте на него! Сейчас остановлю…
На это и была его надежда, вспыхнувшая архимедовым озарением: что русские испугаются и сбросят скорость. И даже если с обычной для них жертвенностью взорвут у преграды чёртов «зибель», может, и обойдётся. Пламенная струя если и докатится до дебаркадера, будет уже на издыхании.
Всё произошло с точностью до наоборот ожиданий унтер-инженера.
Всё произошло в считанные секунды, но в памяти Новика отпечаталось с неспешностью замедленной съёмки…
Приближается победная весна 1944 года — весна освобождения Крыма. Но пока что Перекоп и приморские города превращены в грозные крепости, каратели вновь и вновь прочёсывают горные леса, стремясь уничтожить партизан, асы люфтваффе и катерники флотилии шнельботов серьезно сковывают действия Черноморского флота. И где-то в море, у самого «осиного гнезда» — базы немецких торпедных катеров в бухте у мыса Атлам, осталась новейшая разработка советского умельца: «умная» торпеда, которая ни в коем случае не должна попасть в руки врага.Но не только оккупанты и каратели противостоят разведчикам Александру Новику и Якову Войткевичу, которые совместно с партизанами Сергеем Хачариди, Арсением Малаховым и Шурале Сабаевым задумали дерзкую операцию.
«Крымский щит» — так называлась награда, которую получали воины вермахта, наиболее отличившиеся при завоевании далёкого от Германии полуострова. Но, обуреваемые мечтами о близком триумфе, они не подозревали, что невысокие горы Крыма укроют отряды бесстрашных и беспощадных народных мстителей, что Сергей Хачариди, Арсений Малахов, Шурале Сабаев и их боевые соратники сделают всё, чтобы защитить своё Отечество от алчной фашистской стаи…
Подходит к концу время оккупации советского Крыма. Но почему фашисты не предпринимают попыток вывезти с полуострова детали уникального моста, который, по замыслу Гитлера, должен был соединить берега Керченского пролива, став кратчайшей дорогой на Кавказ? Свой вклад в разгадку этой тайны вносят хорошо знакомые читателю партизан Сергей Хачариди, старший лейтенант Войткевич и капитан Новик.
Основой сюжета романа известного мастера приключенческого жанра Богдана Сушинского стал реальный исторический факт: покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Бомбу с часовым механизмом пронес в ставку фюрера «Волчье логово» полковник граф Клаус фон Штауффенберг. Он входил в группу заговорщиков, которые решили убрать с политической арены не оправдавшего надежд Гитлера, чтобы прекратить бессмысленную кровопролитную бойню, уберечь свою страну и нацию от «красного» нашествия. Путч под названием «Операция «Валькирия» был жестоко подавлен.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.