Разведка Судоплатова. Зафронтовая диверсионная работа НКВД-НКГБ в 1941-1945 гг. - [184]

.

Естественно, справедлив вопрос о правдивости сведений о результатах диверсий партизан и зафронтовых групп 4-го Управления НКГБ. Разумеется, хватало и приписок партизанских командиров или параллельных докладов руководству о проведенной диверсии одновременно двумя и более партизанскими вожаками. Однако стоит принять во внимание мнение «диверсанта № 1» Отечественной войны, полковника Ильи Старинова (заместителя начальника УШПД по диверсионной работе). 29 апреля 1944 г. он писал командиру 1-й Украинской партизанской дивизии им. Ковпака П. Вершигоре, что обследование районов боевых действий в целом подтверждает статистику крушений поездов, подорванных партизанами. За последние полгода лишь соединение А. Федорова, потеряв во время подрывных акций убитыми 15 человек, пустило под откос 502 эшелона. Крушения снизили пропускную способность железных дорог на 75–90 %. Магистраль Тернополь – Шепетовка вышла из строя на 4 месяца. К тому же, отмечал Илья Григорьевич, немецкие документы о восстановлении дорог и поездов подтверждают партизанскую статистику, кроме отдельных неправдивых случаев[791].

Глава 7. «Особое задание». Противоборство с повстанческо-подпольными формированиями украинского националистческого движения

В течение всей войны (даже в наиболее критические ее периоды) одним из ведущих направлений оперативной деятельности советских спецслужб за линией фронта оставалось противодействие движению украинских националистов, и прежде всего «революционной» ОУН С. Бандеры, под политическим руководством которой с 1943 г. воевала Украинская повстанческая армия (УПА).

Директива НКВД СССР № 364 от 14 августа 1941 г. отмечала, что из членов ОУН немцы энергично формируют разведывательные и диверсионные группы для действий в тылу советских войск. На оккупированной территории УССР создают с их участием органы местной администрации и отряды полиции, осуществляют карательные мероприятия. Успехи германских войск вызвали активизацию среди граждан с националистическими убеждениями в восточных регионах Украины, отмечал заместитель главы НКВД СССР, в Москве арестовали группу «украинских националистов старой генерации, пропагандировавших необходимость активной поддержки немцев». Даже в Коми АССР среди выселенных с Западной Украины «вскрыта оуновская группа, проводившая саботаж и вербовку антисоветских элементов… для подрывной работы в тылу».

Документ нацелил органы госбезопасности на агентурную разаботку движения националистов, пересмотр профильной агентурно-осведомительной сети, отсев и наказание «двурушников и предателей» в ее рядах. Предписывалось особое внимание уделить разработке выселенных «семей нелегалов-оуновцев», активизировать разработку родственников и окружения членов ОУН, находящихся за рубежом[792].

С ноября 1941 по март 1942 г. НКВД УССР совместно со специальной группой ЦК КП(б)У перебросил на территорию шести областей Западной Украины 150 разведгрупп и отдельно – 148 агентов и связных. В соответствии с приказом НКВД СССР от 1 июня 1942 № 001124 среди ведущих служебных задач 4-го Управления НКВД УССР предусматривалось продвижение агентуры в ряды антисоветских политических формирований на оккупированной территории, в том числе – для дальнейшего вывода ее в Германию и другие европейские страны[793].

Оперативные источники НКВД УССР, оставленные на оседание на временно занятых противником землях, также не прекращали изучение националистических организаций, лишь в 1941–1942 гг. выявив 57 организаций и групп украинских националистов. Приоритетной на этом направлении считалась работа против ОУН С. Бандеры и ее конкурента ОУН А. Мельника (пользовавшейся большим расположением гитлеровцев) в крупных городах (Киев, Харьков, Одесса, Сталино), где размещались не только военно-административные органы оккупантов, но и различные разрешенные немцами общественные, культурные организации, печатные органы, в которых сотрудничали носители националистической идеологии. Однако более значимой задачей выступала разработка подполья ОУН, куда переместился центр деятельности националистов после развертывания нацистами физических репрессий против бандеровцев (30 июня 1941 г. предпринявших во Львове попытку провозглашения независимого Украинского государства), а затем и против менее политически амбициозных мельниковцев.

Лишь в Киеве и области по линии противодействия подполью ОУН оставили до 50 агентов в составе резидентур «Марины», «Кармелюка», «Тараса». При этом оставленные в столице агенты располагали обширными связями, авторитетом среди национально сознательной интеллигенции, уцелевших после репрессий участников государственного строительства времен Украинской Народной Республики (УНР). Разумеется, среди лиц с репутацией «антисоветчиков» (включая отдельных представителей «старшего поколения украинских националистов») были и информаторы НКВД.

Показательна работа в Киеве резидента 4-го Управления НКВД «Белого» (псевдоним изменен. – Авт.). Его резидентура специализировалась на изучении деятельности националистических кругов, других «антисоветских элементов», их отношений или сотрудничества с оккупантами. Кроме «Белого», выпускника советского технического ВУЗа, в нее вошли негласные помощники НКВД, представители старшего поколения украинской национал-демократической интеллигенции. Среди них были и бывшие офицеры армии УНР, дворянин – родственник участников «белого движения», солидные представители научно-педагогической и художественной интеллигенции с обширными связями в этой среде и репутацией пострадавших от режима (что соответствовало действительности), и на сотрудничество с госбезопасностью вынуждено шли после арестов – в т. ч. по сфабрикованному ГПУ «резиновому» делу «Союза освобождения Украины». Большинство не один год состояло в агентурной сети секретно-политического подразделения ГПУ-НКВД УССР.