Разведка: лица и личности - [2]

С жадным нетерпением мы ждали выступлений у нас сотрудников разведки, и хотя не все из них были интересными рассказчиками, на этих людей мы все равно смотрели широко раскрытыми глазами.

Богами разведки нам казались и начальник школы генерал-майор Вячеслав Васильевич Гриднев, и его заместитель генерал-майор Михаил Андреевич Аллахвердов. Оба были плотненькие, небольшого роста и в гражданской одежде выглядели довольно заурядно. Но и тот и другой прожили большую жизнь в разведке, были удостоены многочисленных высоких наград. К сожалению, с нами они общались намного меньше, чем хотелось бы.

В.В.Гриднев в довоенное время работал по линии разведки в Монголии и помогал монгольским коллегам в создании органов безопасности. С начала Великой Отечественной войны он был командиром полка Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН), сражавшейся на подступах к Москве и в немецком тылу. С 1942 года Гриднев командовал этой бригадой. Яркой страницей в боевой биографии Вячеслава Васильевича была его работа по подготовке и направлению в немецкий тыл отрядов Медведева, Орловского, Мирковского и Прудникова. Вся эта славная плеяда партизан — Героев Советского Союза прошла, можно сказать, через руки нашего начальника школы. Но об этом мы узнали значительно позже.

Когда было объявлено о смерти Сталина, Гриднев выстроил школу и со слезами на глазах, прерывающимся голосом сказал: «Товарищи! Наша Родина осиротела — умер товарищ Сталин». А в день похорон мы стояли во второй цепочке напротив Мавзолея и в непосредственной близости наблюдали всю траурную церемонию.

Вячеслав Васильевич прожил долгую жизнь — девяносто три года — и до последних дней сохранял связь с внешней разведкой.

М.А.Аллахвердов действовал и как нелегал, и как руководитель легальных резидентур. Особенно хорошо ему были известны наши южные соседи. Около двадцати лет с небольшими перерывами он проработал в Афганистане, Турции и Иране. Михаил Андреевич был, если так можно выразиться, интеллектуалом от — разведки. Он стал первым начальником созданного в 1943 году информационного отдела разведки, а в школе № 101 являлся заместителем В.В.Гриднева по учебной и научной работе.

С повышенным интересом слушатели школы относились к так называемым практическим занятиям в городе. Это была имитация встреч разведчика с иностранцем. В роли иностранцев выступали сотрудники разведки, которые составляли потом заключения о том, насколько квалифицированно слушатель провел встречу и беседу.

Не менее интересными были и занятия по наружному наблюдению — «наружке». Предмет для работы нужный и полезный. Научиться выявлять «наружку», которая ведется за тобой, держаться спокойно под наблюдением (установленным или предполагаемым — все равно), уметь оторваться от «хвоста» естественным образом — все это непростая, а главное, крайне необходимая наука. «Наружкой» мы занимались с большим энтузиазмом. Пришлось познакомиться с Москвой с неожиданной стороны. Теперь — на какое-то время — меня уже интересовали не архитектура зданий, не мемориальные доски, не музеи и не магазины, а проходные дворы, места, где легко можно было выявить наблюдение, и здания, улицы и площади, где было удобно «потеряться». До сих пор помню один большой дом где-то позади Елисеевского магазина, который представлял здание гостиничного типа с длинными коридорами. По этим коридорам можно было ходить часами, перемещаясь с этажа на этаж, не привлекая ничьего внимания, а выход был на две улицы из нескольких дверей. Очень хороший дом! Подобные здания мы должны были находить сами и использовать их в учебных целях. Несмотря на всю условность занятий по наружному наблюдению, они дали для практической работы больше, чем иные теоретические лекции.

Из преподавателей школы больше всего запомнился мне, да и другим однокашникам, начальник кафедры разведки, бывший сотрудник нелегальной службы полковник Евгений Петрович Мицкевич. С высоты своих шестидесяти лет он поглядывал на нас иронически и покровительственно и любил рассказывать забавные эпизоды из своей оперативной работы. Поражал он нас, в частности, своими заявлениями о том, что может в любое время выехать за границу в качестве иностранного гражданина и немедленно начать торговать мехами. «Могу заниматься и другими видами бизнеса, — уточнял он, — но мехами все же лучше!» И это была чистая правда. Долгие годы провел Мицкевич на нелегальной работе в США, а также в Китае, где основным содержанием работы тогда было получение разведывательной информации о милитаристской Японии.

С Мицкевичем вышел у меня неприятный казус. Мы выполняли письменное задание на тему «Вербовочная комбинация». Давались вводные данные на якобы уже изученного разведкой человека. Требовалось составить план вербовки и описать саму вербовочную беседу. За выполнение этого задания я взялся с большим энтузиазмом, написал пространное сочинение, переполненное второстепенными деталями, и настолько углубился в вопросы оперативной психологии, что Мицкевич, вызвав меня к себе в кабинет для разбора работы, вполне серьезно спросил, не собираюсь ли я этим литературным опусом убедить руководство школы в своей полной неспособности стать разведчиком. Я, естественно, принялся уверять его в обратном. На этом инцидент был исчерпан. Однако в дальнейшем, получая подобные задания, я уже не умствовал и выражал свои мысли проще и короче.