Разведка и контрразведка - [24]

«Не вы ли, г-н полковник, потеряли этот футляр?»

Редль ответил, что он, и все сомнения рассеялись.

В то время как два сыщика последовали за вышедшим полковником, третий поспешил со своим сообщением к статскому советнику Гайеру.

Услышав сообщение, что многолетний член нашего разведывательного бюро,[14] военный эксперт на многочисленных шпионских процессах, разоблачен как предатель, я окаменел. Потом пошла печальная работа.

Было установлено, что Редль приехал из Праги в Вену на автомобиле. Нужно было установить за ним наблюдение, чтобы помешать ему сбежать. Сыщикам удалось подобрать клочки расписок, разорванных Редлем. Одного взгляда на них было для меня достаточно, чтобы убедиться, что речь шла об известных адресах, прикрывавших шпионаж, устанавливавших связь Редля не только с Россией и с Францией, но и с Италией.

Я дал понять начальнику разведывательного бюро и заместителю начальника генштаба о необходимости привлечь военного следователя, что являлось необходимым для начала работ судебной комиссии. Кунца нельзя было найти. Наконец, нашли военного юриста, майора Форличека. Нужно было еще получить согласие коменданта города на арест, но дело не терпело отлагательств.

Лучший друг Редля,[15]один присяжный поверенный, сообщил статскому советнику Гайеру из «Ридгофа», где он обедал вместе с Редлем, что Редль странно вел себя и проявил признаки депрессии, позволявшие заключить о его намерении лишить себя жизни. По-видимому, эпизод с футляром ножика возбудил подозрение Редля, он, вероятно, заметил слежку за ним двух сыщиков и понял, что его предательство обнаружено.

Необходимо было действовать немедленно.

Прежде всего, был вызван начальник генштаба фон Конрад, ужинавший в «Гранд отеле», и ему было сообщено о полученных данных.[16] Он предложил сейчас же разыскать Редля и допросить его и согласился с предложением — дать возможность преступнику немедленно покончить с собой.

Около полуночи Редль вернулся в давно окруженную со всех сторон гостиницу «Кломзер». Когда мы вошли в его комнату, он был уже раздет и пытался повеситься. Редль был совсем разбит, но согласился дать свои показания лишь одному мне.[17]Он рассказал, что в течение 1910–1911 гг. широко обслуживал некоторые иностранные государства. В последнее время ему пришлось ограничиться лишь материалом, доступным пражскому корпусному командованию. Самым тяжелым его преступлением была выдача плана нашего развертывания против России в том виде, в каком он существовал в упомянутые годы и какой в общих чертах оставался еще в силе.[18]Но об этом он мне ничего не сказал. Соучастников у него не было, ибо он имел достаточный опыт в этой области и знал, что соучастники обычно ведут к гибели.

Наконец, он попросил дать ему револьвер.[19]

Корда утром члены комиссии, охранявшие после выхода от Редля улицы, прилегающие к. гостинице, заглянули к нему, то увидели, что предатель уже мертв.

Возник вопрос: нужно ли скрывать истинные причины этой смерти и выставить в виде единственной причины гомосексуальность, которая также выплыла наружу?

Несмотря на все возражения, решили не скрывать правды.[20] Незавидная работа предстояла мне в ближайшее время. Дело шло о том, чтобы проверить показания Редля. Ввиду важности этого дела, а также, потому что я, благодаря моей работе, был привязан к Вене, расследование в Праге взял на себя полк. Урбанский.

Он вернулся из Праги с обширным материалом, заполнившим всю мою комнату.

Тетерь, когда Редль 6ыл обезврежен, многие лица стали утверждать, что они знали то или другое из его шпионской деятельности. Нам хватило бы рассказа одного из них, если бы он раньше рассказал нам о деятельности Редля. Все сообщения рассматривались двоими сотрудниками, военным следователем, ведшим следствие, и полицейским управлением. Всем им приходилось много работать и как раз в такое время, когда много хлопот давали отклики дела Занкевича. Должны были оправдываться все близкие знакомые Редля, как, например, его ближайший друг, майор фон Зигринген. Никому не приходило в голову, что денежные средства, которыми широко располагал Редль, происходили из нечистого источника. Со всех сторон слышались упреки, были запросы в парламенте, но ни один депутат не спросил, были ли предоставлены в распоряжение контрразведки достаточные средства.

В Праге было продано с аукциона имущество Редля, среди которого было два фотографических аппарата. При обыске квартиры Редля они не были обследованы полк. Урбанским и военным следователем Форличеком.

В середине января пражские и венские газеты сообщили, что пластинки, найденные в этом аппарате, были проявлены учеником реального училища, в руки которого попал этот аппарат, и один из учителей реального училища представил эти пластинки командованию корпуса. Газетные заметки передавали частично неправильные сведения. Так, например, утверждали, что среди этих фотографий были снимки чрезвычайно важного приказа наследника престола пражскому командиру корпуса и начштаба.

В апреле полк. Урбанскому дали понять, что по желанию генерального инспектора всех вооруженных сил, эрцгерцога Франца Фердинанда, он не получит дальнейшего продвижения по службе.