Разведка была всегда... - [4]

Вот так состоялся первый (?) государственный переворот в Киеве.

В Никоновской летописи XVI века рассказано о нём несколько иначе, с особым акцентом на таинственность и всякие разведывательные премудрости. Олег, спрятавшись в ладье, «неким дружине своей повеле изыти на берег, сказав им дела тайныя». То есть дав прямые секретные служебные инструкции. Вполне возможно, что у летописца не было на сей счёт каких-то дополнительных сведений (хотя нужно иметь в виду, что он располагал многими историческими материалами, ныне уже утраченными). Просто он понимал своего предшественника точно так же, как понял его и автор этих строк. Не исключено, что и такую подробность, как мнимая болезнь Олега, он придумал сам — это был способ объяснить себе и читателям, почему простой купец дерзнул звать князя к себе, а не поспешил к нему с поклоном, нарушив иерархический этикет, как его представляли, по крайней мере в XVI веке, при Василии III и Иване IV. Иначе говоря, летописец придумал «психологическую мотивацию» Олеговой хитрости куда основательнее, чем это сделал древний книжник, о чём свидетельствует и дальнейшее течение рассказа. Наставление разведчикам-дружинникам — «дела тайныя» — читается с детективным интересом. «Гость есмь подугорский, и иду в Греки от Олега и Игоря, и ныне в болезни есмь, — повторяли посланцы перед Аскольдом и Диром слова Олега, — и имам много великого и доброго бисера и всякого узорочьа, ещё же имам усты ко устом речи глаголати ваша (нужно: «наша». — Авт.) к вам, да без коснениа приидите к нам».

«Усты ко устом», «бисер» — увлекательно, ничего не скажешь. В средневековом историке, кажется, проснулся беллетрист, и он расцветил слишком скупое повествование своего патриархального коллеги, предельно выразительно выписав ситуацию «соблазнения». Ведь в тех весьма информированных кругах, к которым принадлежали составители летописи (митрополит Даниил и его ближайшее окружение), разбирались, в частности, и в «технике» разведывательно-сыскного дела, в тех приёмах, которыми пользовались современные им «резиденты» и «агенты» и которые можно было, не особенно погрешив против исторической истины, приписать даже весьма далёким предкам.

Разведчики XX столетия, вероятно, согласятся, что наживка в виде сокровищ (более чем естественная в устах купца), а также доверительной информации нисколько не устарела и в наши дни, и вряд ли когда устареет. Понятно, что Аскольд и Дир не могли усидеть во дворце, — по крайней мере, в представлении рассказчика и его читателей. «В мале зело дружине» они явились к причалу и, влекомые неумолимой логикой повествования, «влезли» в ладью «видети больного гостя» (и его «бисер») и слышать обещанные секретные речи (в ранних летописях место, где разыгрался драматический финал, не уточняется, но скорее можно подразумевать берег). О дальнейшем читатели уже знают.

Описанные события происходили под звездой информационной разведки и построенного на её основе плана свержения «законного правительства» ещё более законным.

А была ли у Олега контрразведка? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к событиям 907 года, когда Олег «в силе тяжце», «на конех и в короблех» отправился к Царьграду. С ним были варяги, словене, поляне, кривичи, северяне, древляне, радимичи, вятичи, хорваты, дулебы, тиверцы, меря, чудь. Греки называли их общим именем — «Великая Скифия». Хотя намерения Олега были самые мирные — получить дань с богатейшей «Империи ромеев», повесить свой щит на городских воротах (для красоты и для памяти кому надо), а пожёг, пограбил и иссёк всё живое в окрестностях он больше по привычке (тогда было принято так воевать), — греки почему-то приняли его враждебно. И не в силах противостоять двигавшимся на столицу посуху на колёсах двум тысячам парусных ладей, согласились стать данниками. Но при этом лелеяли мысль погубить дерзкого варвара, поклонившись ему брашном и вином с «отравою смертною». Византийская цивилизация находилась в расцвете. Законы и правила тайной войны были давно отработаны. Русский летописец заметил как-то по этому поводу: «суть бо греци льстиви и до сего дне». Варвар, однако, данайских даров не принял. И испуганные его прозорливостью византийцы стали шептаться, что это, наверное, не Олег, а сам святой Димитрий Солунский, посланный Богом наказать их. Так, по крайней мере, объяснил летописец, умолчав о том, помогал ли князю разгадать коварный замысел греков какой-нибудь свой Лаврин Капуста.

Зато достоверно известно другое обстоятельство. Судя по летописям, экспедиционный флот князя Олега подошёл к Константинополю неожиданно, посеяв в городе жуткую панику. Но однодерёвки славяно-русов идти могли по Чёрному морю только каботажем — то есть двигаться вблизи побережья с частыми стоянками. Как же ромейские дозоры их «прохлопали»? Сам собой напрашивается вывод: Олег организовал мощную систему контрразведки. Ведь нужно было подготовить, во-первых, лоцию укромных стоянок, во-вторых — абсолютно глухую систему сторожевых постов. Не исключено, что заметивших корабли гонцов перехватили. Не зря ведь в летописи есть обмолвка: под Царьградом в составе Олегова войска оказались конники. Не на однодерёвках же везли коней! Можно предположить существование специального летучего отряда, который сопровождал ладью посуху, выведывая ситуацию на берегу и пресекая всякую утечку информации. Не исключено здесь союзничество болгар.