Разведенная жена, или Жили долго и счастливо! Том 2 - [12]

— Придержи язык, молокосос! — Сергей явно нажил в отце той девушки врага.

После этого сообщения их диалог оборвался. По всей видимости, это все. Из прочитанного я могу сделать лишь один вывод, мужчина моей мечты и правда собирался на ней жениться, только каковы были его истинные мотивы — не ясно. Но до свадьбы дело так и не дошло, как и деньги так и не попали в Катар.

Да, запутанная история, поведать о которой способен только сам Сергей.

— Вы можете пройти к пациенту, — сказала нам медсестра, которая вышла из операционной.

Она провела нас через другую дверь и мы оказались в палате, посередине стояла кровать, а на ней лежал Сергей. Он как будто спал. Но звук искусственной вентиляции легких говорил о том, что это не просто сон. Это кома. Его кома.

Врачи ввели его в это состояние, чтобы у него была возможность восстановиться. Я осторожно прошла по палате реанимации, придерживая свою капельницу, направляясь к его кровати. Лариса не решалась следовать за мной.

Взглянув на такое умиротворенное лицо моего мужчины девичьих грез, я аккуратно взяла его за руку. Она была так же горяча, как и при нашем знакомстве. У него всегда очень теплые руки.

— Сергей, ты меня слышишь? — задала я глупый вопрос, ожидая, наверное, ответа.

Лариса подошла к нам, внимательно глядя на меня.

— Если слышишь, сожми мою руку, — произнесла я со слезами на глазах.

— Давай не будем торопить события, он же в медикаментозной коме. Как бы он ни хотел очнуться, он не может, — озвучивала очень разумные вещи Лариса.

— Вы правы, — кивнула я.

Но что мне делать? Просто сидеть и ждать? Ждать несколько дней, пока наши дети в Лондоне. Им же всего сутки от роду, а родители уехали в Москву. Откуда во мне столько безответственности по отношению к ним?! Неужели я и правда думала, что мое присутствие как-то повлияет на восстановление Сергея.

Почему, когда дело касается его, я становлюсь похожей на малолетнюю невротичку?!

— Хорошо, будем ждать, — подытожила я поток своих мыслей вслух.

— Как малыши? Так хочется их увидеть, — впервые Лариса спросила о наших с Сергеем детях.

— С ними все хорошо. Как раз собираюсь маме позвонить, чтобы узнать.

Я подошла к окну и села в кресло возле него, в ногах чувствовалась усталость, они были как ватные. Я набрала маме и удостоверилась, что с нашими детьми действительно все хорошо. Хотя мне стало спокойнее, но я расстроилась. Во мне росло чувство стыда за то, что я оставила детей на несколько дней ради их отца. Вроде бы достойная жертва, аля жена декабриста, но, поставив на весы сейчас свой поступок, я поняла, что взвесила неправильно. Я была неправа, так опрометчиво побежав в Москву.

От меня мало толку, я ничем не смогу помочь, находясь рядом. Только врачи, только медикаменты способны помочь. Хотя прекрасно понимая, что выбирай я снова, ехать или нет, я бы выбрала первое, мне еще больше стало стыдно. Стыдно от своей бесхребетности.

Сидя в кресле, я стала наблюдать за Ларисой. Она смотрела с такой трепетной любовь матери на Сергея, что мне захотелось спросить отца моего любимого, почему он ее не взял в ту самую поездку в Кисловодск. Спросить его сейчас вряд ли получится, а вот саму Ларису вполне.

— Вы не знаете, почему Сергей с отцом не взяли вас с собой в Кисловодск много лет назад? Если быть точным, то целых 20?

— О, а когда это было? В каких числах? В начале июня? — задала встречный вопрос Лариса.

— Да.

— Я сама не поехала. Как тебе объяснить, дело в том, что моя сестра погибла шестого июня 90-года. Всегда за неделю до даты ее смерти и после я сама не своя. Зная это, Стивен всегда увозил Сергея. Я всегда плакала в этих числах, почти без остановки. Он не хотел травмировать и без того пострадавшую детскую психику. По прошествии десяти лет мне эти даты уже давались легче.

Шестое июня! Шестое июня! В голове эта дата звучала как кувалда о наковальню. В этот день погибла мать моего любимого. В этот же день родилась я.

На первый взгляд бредово, но кто знает, может я реинкарнация его матери. Далеко не каждый знает о настоящей дате моего рождения. Я всем всегда говорю, что у меня день рождения в марте, но на то есть свои причины.

Все потому что, когда мне было три года, я отравилась снотворным. Нашла безвкусные таблетки и съела целую горсть. Одним лишь чудом меня удалось спасти. Наверное, если бы я проспала еще минут 20, то шанса на спасение не осталось бы. Мама заподозрила неладное, когда я в воскресенье днем легла спать, хотя для меня это было необычно. Ведь с полутора лет, она вообще не могла меня уложить на дневной сон.

Ее опасения оправдались. И только бдительность матери спасла меня. Эту жуткую историю мне рассказали лишь по прошествии многих лет. А начиная со своего десятилетия, я отмечаю день рождения именно в марте, когда я практически родилась заново.

Глава 8

Говорить о своих домыслах Ларисе я не хотела. Она села на еще одно кресло у окна и задремала. По всей видимости, слишком перенервничала, да и, наверное, давно не спала. Но почему тут нет отца Сергея? Почему только названная мать?! За своими мыслями я и сама не заметила, как погрузилась в сон.

* * *

Туман или пар окружали меня, окружали нас. Мы с Сергеем были в комнате. По знакомым очертаниям я смогла понять, что это спальня. Наша спальня в Москве. Покой и умиротворения накрывали меня нежным покрывалом, но напрягало одно. В ушах звучало сердце. Мое сердце. Этот стук — тук, тук, тук — эхом отражался в комнате.