Разведенка с прицепом - [21]

В общем, к моменту, как мы добрались до детского сада, я почти успела стать чайлдфри.

Но, прощаясь, она обняла меня за шею и шепнула на ухо: «Мамочка, я тебя больше всех люблю». Ну и все — мое сердце растаяло, как льдинка в ладошках, и я простила этой маленькой заразе все вытрепанные за утро нервы.

Однако нервные клетки, как известно, не восстанавливаются. Поэтому дорогим коллегам, которые решили добавить мне развлечений поутру, досталось и за себя, и за Лею. В конце концов, помимо проекта Снегова у нас еще полно другой работы! Сегодня два дедлайна, разработка ТЗ для рекламы и промежуточный майлстоун для еще одного проекта. Почему половина сотрудников выбрала именно этот день, чтобы опоздать на планерку?

Пришлось мягко и с любовью объяснить, что так делать не надо. Вообще. Никогда.

После планерки взбодренные живительной моей любовью художники и композеры протоптали муравьиную тропку к новой кофеварке — лечить нервы.

Мое рабочее место они обходили по широкой дуге — и тем самым дали время спокойно раздать задания фрилансерам и подготовить к отправке законченные шоты. Оставалось только получить отмашку Марка или Дениса, но как назло обоих в офисе пока не было.

Пришло и мое время приобщиться к кофе… Народ предусмотрительно разбежался с пути, но стоило мне нажать кнопку и вдохнуть аромат первых капель, упавших в чашку, как двери офиса распахнулись и мимо меня торжественным парадом прошествовали Снегов, киношник Никита с еще каким-то парнем, незнакомый мужик сурового вида и — наконец! — Марк. К нему-то я и метнулась, открывая на телефоне список шотов:

— Посмотри, пожалуйста, что скажешь? Я отправляю заказчикам?

— Хель… — Марк отвел мою руку с телефоном. — Ты не забыла, что уже прошла испытательный срок? Все, теперь такие решения принимаешь сама.

И помахал ручкой, удаляясь вслед за остальной процессией в переговорку.

А меня сзади обняли за плечи горячие руки.

И чей-то — интересно, чей? — голос бархатно мурлыкнул прямо в ухо: — Доброе утро, Хельга. Как спалось… без меня?

Действительно, кто еще это мог быть?

Я тряхнула плечом, сбрасывая руки Влада, оглянулась — кто это видел? — и прошипела: — Великолепно спалось! Без тебя.

Он только усмехнулся и спокойно прошествовал дальше, в переговорку, где уже вывели на экран окошко «зума». На мой возмущенный взгляд он внимания не обратил.

— Ты посмотри, какая у него задница… — сказала Лариса, вынырнув откуда-то из-за плеча и пододвигая свою чашку. Я взяла кофе и фыркнула:

— Задница — не самое главное в мужчине.

— Не скажи-и-и-и… — протянула она, откровенным взглядом облизывая Влада, который как раз очень удачно встал к нам спиной, засунув руки в карманы брюк. Ткань натянулась, подробно обрисовывая обсуждаемый предмет.

Я снова фыркнула и отвернулась. Что я там не видела!

На самом деле — ничего не видела, в комнате в ту ночь было полутемно, и я запомнила только руки, шелестящий голос, шепчущий огненные непристойности, и темный взгляд, впивающийся в мое лицо.

Лариса причмокнула, а я закатила глаза: — Ты ему еще свистни вслед, — посоветовала ей. — А то он недостаточно самовлюбленный тип.

— Ой, Оль, ну чего ты такая серьезная? — засмеялась она. — Красивый мужик же. Видела, какие у него плечи? Аж пиджак трещит.

— Для меня в мужчинах главное — надежность и ответственность, — отчеканила я. — Такие вот избалованные мажоры ответственными не бывают.

— Ну-у-у-у… Если он тебе не нужен, я его себе возьму! — Лариса подхватила свою чашку, и мы отошли к моему столу.

Только после этого дизайнер Олег осмелился наконец приблизиться к кофеварке. Застращала я их.

— Бери, конечно, — щедро разрешила я. — Если у тебя работы мало и ты заскучала. У меня-то полно, не до подтянутой задницы Гришина.

— Прямо-таки не до подтянутой? — засмеялась она, присаживаясь на край стола. — То-то тебя перекосило, как будто лимон съела! Шучу я! Видела, как вы обжимались.

Это у нас тут девичьи посиделки намечаются, что ли?

Непривычный для меня формат. Я всю жизнь в айти работала, там сплошные мужики. А женщины если и встречались, то наши орбиты не пересекались никак.

— Ларис, я серьезно. — Я развернула планировщик, намекая ей, что пора бы поработать, но ее это не смутило. — У меня задач сегодня — на трое суток непрерывной пахоты. И завтра. А на следующей неделе вообще пожар, наводнение и землетрясение в борделе. Какие мужики?

— У тебя же дочь? — Лариса сощурилась, глядя на меня поверх чашки с кофе. — И ты спрашиваешь, какие мужики?

— Да, у меня дочь, так что с мужиками я знакома. По крайней мере с одним… — пробормотала я, прикидывая, как раскидать задачи, чтобы на следующей неделе действительно не тронуться умом.

— Дочери нужен отец.

Я начала подозревать, что вот так женская дружба и случается: тебя просто принудительно заставляют танцевать душевный стриптиз, а дальше ничего не остается, как посмотреть чужой. И вот вы обменялись секретами, и уже никуда не деться.

— У моей дочери уже был один… отец, — вздохнула я. — Думаю, на этом мы и остановимся пока.

— Что — бросил? — сочувственно вздохнула Лариса. — У нас в кадрах Ленка, знаешь? Вообще мать-одиночка. Чувак услышал, что беременна, и «ушел за сигаретами». Так и не вернулся.