Разведчики мировой войны. Германо-австрийская разведка в царской России - [2]

Немецкий колонист, работающий в качестве повара или посыльного гостиницы в квартале Блумзбери, часто встречался по вечерам со своими земляками в кафе и в универмагах. 

Другая группа немцев, более богатая и более влиятельная, жила в аристократическом квартале Реджент-стрит. Оксфорд-стрит и район около цирка Пикадилли всегда кишели агентами германской разведки. 

Кафе «Одеэнино», «Рояль» и «Монико» были излюбленными местами свиданий немецких шпионов и находились под постоянным тайным надзором Скотленд-Ярда. В этих богемных притонах собирались немцы свободных профессий — торговцы, художники, музыканты, огромное большинство которых, по сведениям Особого отдела, было запасными офицерами германской императорской армии и флота. 

В часы досуга я приходил в кафе Рояль, где неоднократно видел некоторых агентов германской разведки, которые оперировали в нашей стране. Это были с виду спокойные, скромно державшиеся люди, и было трудно представить, что они действовали по секретным заданиям, получаемым из Берлина. 

В кафе я впервые увидел лейтенанта Отто Граца, которого непосвященные обычно называли Штейнгауэр. Он был наиболее блестящим сотрудником германской разведки того времени. В Скотленд-Ярде мы его знали как способного, опытного шпиона и как главного руководителя германской военной и морской разведок. 

В те же дни Скотленд-Ярд сильно заинтересовался невинными с виду молодыми дамами и мужчинами, посещавшими кафе. Они подозревались как разведчики, но в то время нельзя было предъявить им какие-либо конкретные обвинения, так как закон об иностранцах и закон о государственных секретах еще не применялись со всей строгостью. 

Однако мы их не выпускали из-под наблюдения, и когда наступило время действовать, свыше полсотни неприятельских агентов, к их большому изумлению, были схвачены и интернированы. Они рассчитывали, видимо, на иммунитет против всякого разоблачения, слабо представляя себе, что каждый член их шпионской организации состоял у нас в Англии на строгом учете и был предметом слежки в течение многих месяцев до начала войны. 

В какой мере Скотленд-Ярду удалось окружить германских разведчиков, об этом можно судить по высказываниям одного бывшего неприятельского офицера — Рудольфа Берндорфа — в его книге «Шпионаж».

«В общем и целом, — говорит этот хорошо известный агент разведки, — английская разведка нанесла германской жесточайший удар в первые дни возникновения войны. Нам известно теперь, что даже до войны британские власти знали массу подробностей о главных германских разведчиках в Англии, хотя мы ее знаем, кто выдал этих людей. До начала войны эти агенты были оставлены в абсолютном покое, и они поверили в свою безопасность и неприкосновенность. 

Однако в течение каких-нибудь нескольких часов после начала войны их схватили и заключили в тюрьму. Около 20 человек было тогда арестовано (уточняю: свыше 50. — Э. В.). 

Это было серьезным ударом, так как сведения из Англии были особенно важны. Вскоре после начала войны был арестован чрезвычайно важный член германской разведки. 

Это — морской офицер Карл Ганс Лоди. Его расстреляли в лондонском Тауэре…» 

Британская разведка была несравненно действеннее любой другой разведки Европы. Правда, Великобритания обращала больше внимания на «дипломатическую» разведку, чем на чисто военные и морские дела. И такая тактика вполне себя оправдывала. Например, для морского министерства было гораздо важнее узнать, что в Берлине между турецким министром и германским министром иностранных дел имели место такие-то разговоры, чем узнать, что германское морское ведомство ввело некоторые технические улучшения в конструкцию подводных лодок. 

Что касается нашей морской и военной разведок, то существовало сравнительно мало важных сведений, которыми бы мы не располагали. Мы знали, что в случае нужды германцы могут мобилизовать 5 миллионов человек и попытаются раздавить Францию. Мы также прекрасно знали, что наш флот мог состязаться с любым флотом мира. 

Когда наша контрразведка завязала серьезную борьбу с германским шпионажем, работа в Скотленд-Ярде приняла совсем другой вид. Работники Особого отдела, которые были определенным символом власти, использовали ее с большой секретностью. Мы работали по плану уголовного розыска. Мы занимались расследованием всевозможных дел и не скрывали своей деятельности. Для внешнего мира мы были полицейскими чиновниками, которых знали все неприятельские агенты. Они на нас смотрели как на простых чиновников и не подозревали, что мы являемся отделом разведки. 

В 1914 году германские тайные агенты предполагали, что они были преданы одним из своих. Я могу теперь в первый  раз точно указать, каким образом удалось Особому отделу Скотленд-Ярда «накрыть» этих способных и опасных разведчиков. Слабость германской разведки в Англии была результатом тевтонской любви к стандартизованной организации. Если бы германцы лучше оплачивали своих агентов и предоставляли им немного больше личной инициативы, то нам было бы, безусловно, труднее проникнуть в их шпионскую сеть. 

Мы раскрыли разветвления германской разведывательной системы с помощью факторов, на которые когда-то указал знаменитый французский криминолог Бертильон, как на предпосылки успеха уголовных розысков: 50 % потения, 10 % вдохновения и 40 % везения.