Разведчики и резиденты ГРУ - [17]

Определением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 17 ноября 1956 года Борович Лев Александрович был реабилитирован и 4 мая 1957 года восстановлен в рядах партии, так как «в процессе дополнительной проверки дела по обвинению БОРОВИЧА Л. А. установлены новые, ранее не известные суду обстоятельства, которые свидетельствуют о его необоснованном осуждении».

Имя Л. А. Боровича останется в истории, наряду с именами многих других советских разведчиков, патриотов и защитников Отечества.

КОММУНИСТ-ЭСЕР-КОММУНИСТ: ГРИГОРИЙ СЕМЁНОВ КАК ЗЕРКАЛО БОЛЬШЕВИСТСКОЙ ПОЛИТИКИ

Многими чудными делами славились революционные годы. Но даже на фоне происходивших тогда совершенно невероятных событий трудно было представить себе, что помощником начальника агентурного отдела военной разведки станет эсеровский боевик, и не просто какой-нибудь рядовой террорист, а руководитель эсеровского террора против руководства большевистской партии, организатор покушения на Ленина, собственноручно вручивший заряженный пистолет Фанни Каплан! Человека, совершившего столь крутой поворот в своей жизни, которому простили даже Ленина звали Григорий Иванович Семёнов.

Он родился в городе Юрьеве, ныне Тарту, 29 ноября 1891 года, пятым — самым младшим ребёнком в семье акцизного чиновника Ивана Семёнова. В 1849 году глава семьи проходил по делу Петрашевского, но, в числе многих, отделался лёгким испугом. В большой семье бывшего «разночинца» царили революционные настроения, несмотря на то, что ненавистный Семенову режим позволил ему получить чин коллежского советника, занять выгодную вакансию и дать неплохое образование всем детям. Тем не менее, трое сыновей и две дочери Ивана Семенова воспитывались в духе радикализма.

С 14-ти лет Григорий начал выполнять технические поручения в анархистско-коммунистической группе, взрослые члены которой учили сообразительного подростка конспирации и «науке террора». Старшие братья, под влиянием которых он пришел в эту романтическую среду, после революции 1905 года благополучно эмигрировали во Францию, получили там высшее техническое образование и стали жить как вполне законопослушные граждане цивилизованной страны. В Россию, где их ждал арест, они уже не вернулись. Сестрам повезло меньше — обе они были схвачены и попали в тюрьму, где одна скончалась при невыясненных обстоятельствах, а другая вскоре после освобождения покончила жизнь самоубийством. На стезе профессионального революционера удержался один Григорий. В 1906 году он уже вел самостоятельную работу парторганизатора, официально вступив в группу анархо-коммунистов. В 1907 году его арестовали за участие в революционной организации и через 10 месяцев заключения выслали из Прибалтийского края.

Мягкий приговор, который мог бы послужить хорошим предупреждением для другого, менее революционно настроенного человека, на Семенова совершенно не повлиял. В 1908 году он принял участие в организации дерзкого освобождения заключённых-смертников из Рижского централа. Его поймали, продержали под следствием около года, но, как несовершеннолетний, Григорий отделался двумя годами ссылки в Архангельскую губернию. С 1909 по 1911 годы молодой боевик проходил революционные университеты в ссылке, где подобралась довольно пёстрая компания политических, принадлежащих к разным партиям и течениям. Семёнов познакомился с Авелем Сафроновичем Енукидзе, темпераментным и энергичным человеком, знаменитым впоследствии большевиком. Организатору РСДРП в Баку и руководителю подпольной типографии «Нина» было в ту пору всего 32 года, но 18-летнему Григорию он казался старым и опытным революционером. Все же, несмотря на все влияние Енукидзе, к социал-демократам Семенов не примкнул. Знакомство с ним и с другими товарищами оказали на него несколько неожиданное действие: он разочаровался в анархизме и стал приглядываться к эсерам.

В начале 1912 года срок ссылки закончился. Григорий вернулся в родной Юрьев, где вскоре был вновь арестован. Через несколько недель его освободили, однако было ясно, что надзор полиции за молодым революционером будет плотным. Поняв, что продолжение революционной работы на родине сопряжено с почти непреодолимыми трудностями и не желая вести жизнь законопослушного обывателя, Семенов решил, по примеру братьев, эмигрировать во Францию. Братья, инженеры-электротехники, помогли с работой, и с 1912 по 1915 год Жорж, как теперь, на французский лад, стал себя именовать Григорий, работал электромонтёром в Марселе и Ницце, бывая в России лишь наездами. В 1915 году он окончательно порвал с анархистами и перешёл в партию социалистов-революционеров, в которой состоял с 1912 по 1921 год, в том числе в 1919 — декабре 1920-го был членом меньшинства ПСР (возглавляемая Вольским группа «Народ», по ряду позиций поддерживавшая большевиков и в 1919 году, во время наступления Деникина, мобилизовавшая своих членов в Красную Армию, но выступавшая против «красного террора»).

Первая мировая война заставила Жоржа вернуться в Россию, где он почти сразу был призван в армию. Служил в Прибалтике в электротехническом запасном батальоне, инструктором по обслуживанию станций высокого напряжения. Февральскую революцию унтер-офицер Семёнов встретил в Риге и сразу же стал одним из организаторов Совета солдатских депутатов расположенной здесь 12-й армии и товарищем председателя исполкома местного Совета. Оказавшись в Петрограде в качестве солдатского делегата I Всероссийского совещания Советов, Семёнов встретил там давнего товарища по ссылке Авеля Енукидзе, который свёл его с другими видными большевиками, в том числе и с Николаем Николаевичем Крестинским. 26-летний эсер сразу стал своим среди бывших конспираторов, ринувшихся из подполья и эмиграции в бурлящий котёл революции. Уже в апреле 1917 года Семёнов стал членом бюро исполнительного комитета Петросовета и руководителем его ключевой — фронтовой коллегии. С июня по октябрь он избирается делегатом I и II съездов Советов и Демократического совещания, работает во фракциях партии эсеров в Ромнах и Яссах, куда он назначен комиссаром 9-й армии, комиссаром 3-го конного корпуса и помощником комиссара Румынского фронта.