Разведчики - [6]

— Топпоева она, Андрея Топпоева жена, — почти не разжимая губ, проговорил Марин.

— Знаю. Пришла в себя теперь, — отрываясь от бумаг, подтвердил полковник.

— Она жива? — глаза Марина широко раскрылись.

Усаченко внимательно посмотрел на него и несколько сухо сказал:

— Да. Идите, отдыхайте.

И углубился в лежащие перед ним документы.

Глава 3 КАРЕЛЬСКИЙ КАМЕНЬ

Взобравшись на вершину сопки, Андрей Топпоев осмотрелся. Всюду засыпанный снегом, затянутый дымкой лес. И где-то там, в его глубине, Саша сражалась, лежала раненая, беспомощная… Страшная весть — Саша в плену — заслоняла все мысли. Жива ли она? Вчера, а может быть третьего дня или четвертого, он не помнит, зашел к полковнику Усаченко поблагодарить за помощь и неожиданно увидел на столе так хорошо знакомые часы.

— Часы Саши? — и оглянулся, ища глазами жену. — Товарищ полковник, разве Топпоева здесь?

— Я догадался, что это часы вашей жены… по надписи… — Усаченко нахмурился. — Сейчас приведут пленного, — он взглянул на документ, — Вейне Лампи… Часы отобрали у него.

Вскоре пограничник привел немолодого худощавого финна.

Андрей быстро спросил по-фински:

— Как попали к тебе эти часы?

— Я их выиграл в карты…

— Ты снял их с руки русской женщины! Где она?! — Андрей вплотную подошел к Лампи. — Ты будешь говорить?

— Да, да… Мы ее встретили в лесу… — и он подробно рассказал обо всем, что произошло на лесной опушке. — Она была без сознания или убита… С ее руки я и снял эти часы…

Андрей не перебивал его, не двигался. Словно окаменев, упорно смотрел перед собой. Казалось, даже не слушал, о чем рассказывал этот вражеский солдат. А когда финн закончил, Андрей быстро вышел из землянки, схватил чьи-то лыжи, надел их и устремился в лес. Им завладела одна мысль: узнать, где сейчас Саша, жива ли она…

Топпоев оглянулся. Заснеженный, хмурый лес угрюмо смотрел на него со всех сторон. Недалеко, среди сугробов, чернел большой остроконечный камень. Андрей подошел к нему. Снег держался только на одной стороне, во впадинах, другая была словно отполирована. Когда кончится война… он поставит памятник Саше — вот такой же простой карельский камень, а на нем надпись…

Но почему он думает о Саше, как о мертвой? Ведь она жива!.. И сейчас же другие мысли: «Из гестапо живыми не возвращаются… Может быть, ее в эти минуты подвергают пыткам?!» Он старался отогнать эти мысли, но они преследовали его, мучили… Памятник на могиле жены… На могиле? А где же могила?! «Какая ты была, Саша, крепкая, сильная. „Кремневая“, как называла тебя мать… Настоящий карельский камень, гранит, — сражалась одна с целым отрядом!..»

Андрей вздохнул, огляделся. Куда он зашел? Вчера должен был направиться в часть капитана Еремина, а оттуда в Беломорск. Известие о том, что Саша попала в плен, было слишком неожиданным… Свалившееся горе выбило его из колеи.

В первую минуту он решил идти в разведку, узнать, где находится Саша. Забравшись в глубь леса, после многочасовой ходьбы на лыжах, понял всю абсурдность своего решения: где искать Сашу, в каком застенке гестапо? Нет, скорее в отряд и уже там с товарищами обсудить, как лучше приступить к поискам.

Сколько даром потраченного времени. Как он оказался слаб — пал духом, потерял способность здраво мыслить. Надо немедленно же вернуться в пограничную часть… Сейчас немного отдохнет, подкрепится и пойдет дальше.

Топпоев шел, не отдыхая. К вечеру выбился из сил. Выбрал место у обрывистой стены каменистого кряжа, среди кустов. Сделал из хвойных веток шалаш и постель. Потом прикрепил лыжи, прошел по своей лыжне около километра и на обратном пути замаскировал свои следы.

Он очень устал и был уверен — стоит ему прилечь, сейчас же уснет. Но холод мешал не только спать, но и дремать. Уже через полчаса у Андрея стучали зубы, не было сил преодолеть противную дрожь. Долго мучился, кутаясь в полушубок, ворочаясь с бока на бок. Наконец, не вытерпел, решил развести тут же, в шалаше, небольшой костер.

Наломал сухостоя, разжег огонь, прикрывая его полами полушубка.

И как ни мал был костер, Топпоев согрелся, а вместе с теплом пришел и сон…

На второй день под вечер Андрей прибыл в комендатуру.

…Девятого ноября, когда группа Марина вместе с освобожденными вернулась из разведки, Еремин был в штабе отряда. Правда, он пробыл там недолго, но и за несколько часов услышал многое о боевых действиях партизанского отряда товарища Т. Полковник Усаченко тогда сказал:

«Обязательно надо ходатайствовать о награждении…»

Топпоев должен был выехать в Беломорск в штаб партизанского движения. Часть дороги Еремин предполагал проехать с ним вместе. И сейчас, увидев входившего в землянку Андрея, вместо приветствия, спросил:

— Куда вы исчезли? Я думал, вы уже в Беломорске? Не знал, что задержались здесь, а то вылетели бы вместе с вашей женой. Ее сегодня отправили на самолете в госпиталь.

Андрей судорожно провел рукою по лбу.

— Мою жену? — Он, казалось, не понимал, что говорил ему капитан.

— Ее освободил старший лейтенант Марин, — поспешил сообщить Еремин. — Вчера ночью ее привезли в отряд раненой, а сегодня утром вызвали санитарный самолет и отправили в Беломорск.