Разведчик Кент - [10]

Вскоре в одном из кабинетов здания бывшего Главного штаба, где еще с 1918 года располагались управления Петроградского, а потом Ленинградского военного округа, состоялась их беседа. Учитывая имевшиеся знания и опыт практической работы Анатолия, ему в корректной форме было предложено принять участие в преподавании военной подготовки студентам института, в котором он сам учился. Предложение было необычным и неожиданным, но с ответом можно было повременить.

Через некоторое время студента Гуревича пригласил для беседы директор института Владимир Владимирович Покровский. Молодому человеку предложили преподавать студентам и слушателям курсов усовершенствования гидов-переводчиков, действовавшим при институте, военную подготовку. Думая, что эта работа – своеобразное общественное поручение, Анатолий легко согласился. Каково же было его удивление, когда он увидел приказ директора института, где было написано: назначить А. М. Гуревича штатным преподавателем военного дела с почасовой оплатой.

Надо заметить, что студенты «Интуриста» по сравнению со студентами других вузов были в привилегированном положении: уже на первом курсе они получали 225 рублей стипендии. Это было больше, чем оклад служащего средней руки. А если учесть то, что Анатолий получал еще и преподавательскую зарплату, то его материальное положение было довольно стабильным. Правда, он по-прежнему всю свою зарплату и стипендию отдавал маме, в семейный бюджет.

Вместе с Анатолием военную подготовку предавали еще два человека: отставной военный и молодой старший лейтенант, которые в отличие от юного коллеги, часто выступавшего с лекциями перед рабочими, служащими предприятий и учреждений во время его работы в штабе ПВО, не имели никакого опыта чтения лекций. А. Гуревич в этом отношении выгодно от них отличался. Работа эта ему нравилась и хорошо удавалась.

Обстоятельства существенно изменили его статус в институте. Его стали приглашать на вечеринки профессорско-преподавательского состава. Общение с этими людьми вне стен института давало зачастую знаний и умений больше, чем лекции и семинары. Именно в этих компаниях он научился танцевать быстрый фокстрот, чувствовать мелодию танго и вальса-бостона, так что лучшего кавалера трудно было себе представить. Вечеринки обычно устраивались в доме на улице Плеханова, на квартире директора института В. В. Покровского. С его женой, Люсией Лазаревой, преподававшей в институте французский язык, Анатолий очень сдружился. Они часто обедали вместе в здании Дома Красной армии на углу улицы Салтыкова-Щедрина и Литейного проспекта, где и сейчас располагается Дом офицеров, а иногда даже ездили потанцевать на квартиру преподавателя французского языка из института, Семена Михайловича Шамсонова.

Это общение как бы шлифовало ту серьезную культурную основу, которая уже была заложена в будущем разведчике. Невольно он готовил себя к тому, чтобы в аристократическом обществе быть вполне своим человеком.

В институте по совместительству преподавал профессор Исаков, основное место работы которого было в Институте живописи, скульптуры и архитектуры, известном теперь как Академия живописи имени И. Е. Репина. Это был талантливейший искусствовед, истинный знаток мировой живописи. Его лекции, манера естественно и элегантно вести себя буквально завораживали студентов. Спустя годы никто из «друзей» уругвайского бизнесмена, посещая с ним музеи Бельгии, Франции, Швейцарии и слушая глубокие рассуждения уругвайца о творчестве Делакруа, Гогена, Ван Гога, Мемлинга, Рубенса, Гойя, Веласкеса, Эль Греко, Рафаэля, Тициана даже представить себе не мог, что он слушает фрагменты из лекций профессора Исакова, запечатленные в отменной памяти бывшего прилежного студента «Интуриста». Правда, это был не механический пересказ: все знания, полученные в институте и в жизни вообще, Анатолий всегда пропускал через собственное сердце.

Профессор Исаков невольно способствовал росту популярности будущего разведчика среди его фашистских «приятелей» и сотоварищей по бизнесу, созданию ему имиджа мастера пикантной шутки. Как-то во время очередного веселья в доме Покровских Исаков взял в руки обычный апельсин и сделал на его кожуре несколько надрезов острым ножом. Собравшиеся с любопытством следили за движением его рук. После последней манипуляции ножом апельсин под всеобщий хохот вдруг неожиданно превратился в копию знаменитой статуи Менекен Пис, что стоит в Брюсселе недалеко от площади Гранд-Плас.

Будучи резидентом советской военной разведки в Бельгии, Кент не раз показывал этот «фокус» на приемах в самых высоких кругах общества. Гости едва ли не рыдали от смеха и смотрели на «уругвайского» гостя так, словно перед ними был Сальвадор Дали.

Иногда педагоги «Интуриста» ездили отдыхать в Павловск. Там они много занимались спортом. Особенно им нравилось играть в большой теннис. У преподавательницы французского языка Ольги Вячеславовны Арнольд и ее мужа в Павловске была дача, на которой был устроен настоящий теннисный корт. Анатолий был на этом корте завсегдатаем. Тогда он даже не задумывался, что и это умение в будущем ему очень пригодится, поможет сблизиться с нужными людьми – бельгийской, французской и германской элитой.