Разумное стремление - [11]

Благодаря ему она многое узнала и о своей, и о его сексуальности. Это касалось не только физической стороны соития, ей открылось также огромное разнообразие и сила легчайших, самых деликатных и часто неожиданных прикосновений. Джордж был одновременно нежным и страстным, требовательным и терпеливым. Он был лучшим из любовников и худшим из мужей.

При этих воспоминаниях Маргарет непроизвольно задрожала. Джордж по-прежнему смотрел в сторону, как и она. Но Маргарет в отличие от него не могла справиться с бесстыдным желанием вновь ощутить прикосновения его рук — требовательных, ласкающих, любящих рук, которые сейчас были сжаты в кулаки.

Джордж внезапно зашевелился, разминая пальцы жестом, который был ей незнаком и который, в силу своей чуждости, должен был бы прогнать ненужные воспоминания. Однако случилось обратное: неосознанное движение уничтожило остатки ее самообладания, и Маргарет охватили тоска и опустошение. Но почему?! Ведь она изменилась, он, несомненно, тоже. И безумно глупо с ее стороны оплакивать собственное незнание чего-то столь незначительного, как вновь приобретенные привычки.

Джордж пребывал в напряжении, и бессознательное похрустывание пальцами доказывало это. Он был в напряжении и тем утром, когда сказал Маргарет, что ни она, ни их брак ему больше не нужны. Но тогда напряжение было иного рода — он использовал его как барьер между ними, словно предупреждая: «Не приближайся! Даже и не думай прикоснуться ко мне!» И все же она попыталась сделать именно это… И была смертельно поражена тем, как мгновенно Джордж отпрянул от нее, демонстрируя физическое отвращение…

Джим тем временем продолжал говорить:

— Маргарет почти в одиночку организовала и вела всю эту кампанию. Я хотел, чтобы вы познакомились, потому…

Она больше не могла этого вынести. Первоначальное потрясение постепенно проходило. Однако то, что шло ему на смену, было еще хуже: мучительное беспокойство, боль и что-то еще… что-то, о чем даже не хотелось думать.

— Простите, Джим, — дрожащим голосом прервала его Маргарет. — Боюсь, я не смогу остаться…

Лихорадочно ища подходящий предлог для столь неожиданного бегства, Маргарет краем глаза заметила, что Джордж повернул голову и смотрит на нее.

Их взгляды встретились, схлестнулись — голубые глаза пристально смотрели в серые. Все нервные окончания в ее теле словно ожили. Все опять было как много лет назад. И тогда он смотрел на нее этими удивительными голубыми глазами… Но тогда в них было восхищение или возбуждение и нетерпение, а теперь…

Что же теперь? — спрашивала себя Маргарет, чувствуя головокружение и пытаясь отвести взгляд. Она отстраненно отметила, что Джордж заметно возмужал, ушла юношеская худоба, черты лица стали резче, тверже, мужественнее. По голливудским канонам его нельзя было бы назвать красавцем. Однако он всегда обладай сильной, безумно волнующей — по крайней мере ее — аурой мужской сексуальности, которую время, казалось, только усилило. И тем не менее в нем не было ничего подчеркнуто сексуального. На Джордже был прекрасно сшитый строгий темно-синий костюм, белоснежная рубашка и подходящий неброский галстук. Его одежда была очень похожа на ту, которую носили и Джим, и Генри, однако на нем она сидела совсем по-другому…

Едва заметное движение Джорджа вновь привлекло ее внимание. Маргарет беспомощно проследила за ним взглядом и вдруг с остротой ощутила силу его мускулов, двигающихся под кожей, до боли ясно представила его тело, которого лишена была долгие годы.

— Мне… мне нужно идти, — повторила она хрипловато. — Я обещала заехать к Джеку.

— Но мне кажется, мы собирались покончить с бумагами, — возразил доктор Перкинс. — Я…

— Простите, Джим… Я не могу остаться. Только не сейчас! — почти прокричала она, бросаясь к двери и с ужасом представляя, какими глазами смотрит на нее сейчас Джордж.

Она отчаянно спешила покинуть кабинет, пока ее окончательно не обуяла паника. Маргарет понимала, что ее поведение должно было показаться Джиму абсолютно необъяснимым, нелогичным и ребяческим, и потому привести его в полное замешательство. Позже она извинится перед ним, придумает какие-нибудь оправдания своим действиям. Но если она останется в одной комнате с Джорджем еще хотя бы на секунду…

. Маргарет вздрогнула, поняв, до какой степени сильно в ней искушение в одно мгновение преодолеть пропасть, разделяющую их, подойти к Джорджу и стать рядом — так, словно это ее законное место.

Это поразило и напугало ее даже больше, чем сексуальные ощущения, вызванные его присутствием. Муж причинил ей жестокие мучения, и она полагала, что ничто не может заставить ее позабыть эту боль. Тем не менее за короткий промежуток времени, равный всего нескольким ударам сердца, она превратилась в существо безрассудное, утратившее чувство реальности и позволившее себе вообразить, что они по-прежнему могут быть вместе, что они пара, что… Что? — с тоской спросила она себя, распахивая дверь и выскакивая в коридор. Что они по-прежнему могут быть любовниками?

Горячая волна возбуждения, захлестнувшая ее с головой, не оставила никаких сомнений в справедливости этого предположения.