Разум за Бога: Почему среди умных так много верующих - [87]
Он начинается в приемной врача, где миссис Терпин и ее муж Клод вместе с другими пациентами ждут своей очереди. Все это время миссис Терпин разглядывает и оценивает соседей и чувствует свое превосходство по сравнению с буквально всеми присутствующими, к каким бы расам, классам, типам телосложения и темпераментам они ни относились. Ее самодовольство и лицемерие показаны ярко и вместе с тем очень правдоподобно. О’Коннор с присущим ей писательским мастерством изображает, как миссис Терпин мысленно оценивает и осуждает окружающих, и ход ее мысли кажется читателю до боли знакомым.
Миссис Терпин заводит разговор с соседкой, которая пришла на прием с дочерью по имени Мэри-Грейс, в ожидании читающей книгу. В разговоре всплывает непомерное самодовольство миссис Терпин и ее покровительственное отношение к окружающим. Мэри-Грейс молчит, но, слушая болтовню соседки, морщится и гримасничает. Наконец миссис Терпин восклицает:
Если что и есть во мне, так это благодарность. Как подумаю, кем я могла стать, если бы не была собой, как вспомню обо всем, что мне досталось, так и хочется кричать: «Спасибо тебе, Иисус, за то, что все устроил так, как есть!» А ведь все могло быть иначе!… Ах, Иисус, спасибо, спасибо!
В этот момент Мэри-Грейс взрывается. Швырнув свою книгу (под названием «Развитие человека») в миссис Терпин, она попадает ей в глаз, налетает на стол, хватает соседку за горло и начинает душить. Затем у Мэри-Грейс начинается эпилептический припадок, и пока ее пытаются усмирить, ошеломленная миссис Терпин склоняется над ней: «Что ты должна мне сказать? – хрипло спросила она и затаила дыхание, словно в ожидании откровения». С одной стороны, она требует извинений, а с другой начинает понимать, что эта девчонка – вестница Божьей благодати. Мэри-Грейс поднимает голову и выпаливает: «Отправляйся в ад, откуда явилась, старая свинья!»
Откровение попало в цель, но миссис Терпин еще предстояло изменить свои взгляды в соответствии с ним. Позднее в тот же день она остается в собственном свинарнике наедине с мыслями. «С какой стати Ты послал мне такую весть? – ворчит она на Бога. – Как это я могу быть и свиньей, и самой собой? Как так вышло, что я и спасена, и явилась из ада?» За несколько веков до этого Мартин Лютер не менее травмирующим способом узнал, что Бог спасает благодатью, а не за добрые дела. Он осознал, что христианин – simul imtus et peccator, одновременно оправдан и принят (во Христе, одной благодатью), и в то же время является peccator – грешником. Можно быть и спасенной душой, и свиньей из ада одновременно.
Можно быть и спасенной душой, и свиньей из ада одновременно
Однако миссис Терпин, подобно Мартину Лютеру, поначалу противится откровению Божьей благодати. «Почему я? – не унималась она. – Да в округе не сыщешь ни белой, ни черной рвани, которой я бы не подавала. И каждый день на работе пласталась так, что чуть хребет себе не ломала. И в церковь ходила. А ежели Тебе рвань больше по душе, так найди себе рвань… Это как же получается, что я ничем не лучше их?.. Я ведь тоже могла бы сидеть сложа руки, не надрываться и зарастать грязью, – не переставала брюзжать она. – Шататься по улицам день-деньской и надуваться пивом. Да табак жевать, да плевать в каждую лужу, и чтобы все лицо было в табачной жвачке. Ведь и я могла быть гадкой». И наконец, сотрясаясь в последнем приливе ярости, она кричит Богу: «Что это Ты о Себе возомнил?»
В этот момент солнце садится, и миссис Терпин видит в небе пурпурную полосу.
Призрачный свет коснулся ее глаз. Она увидела… огромный подвесной мост, протянувшийся вверх от земли через поле пылающего огня. По мосту на небеса медленно тащились несметные полчища душ. Там были целые роты… рвани, батальоны чудаков и помешанных, кричащих, хлопающих в ладоши и скачущих подобно лягушкам. А замыкало шествие племя, в котором она сразу признала тех, кто, подобно ей и Клоду, всегда мало что имел, зато верно распоряжался своим имуществом благодаря уму, дарованному Богом… Эти шагали позади остальных с большим достоинством, как всегда, помня о полном порядке, здравомыслии и почтенном поведении. Только они одни шли слаженно. Но она видела по их потрясенным и переменившимся лицам, что сгорают даже их добродетели… Прошел миг, и видение померкло… В лесу вокруг нее запел невидимый хор сверчков, но она не слышала ничего, кроме голосов душ, которые поднимались наверх, в усыпанное звездами небо, и кричали «аллилуйя»
