Разум - [121]

Как социальные приматы, мы нуждаемся друг в друге, чтобы выжить в наших группах. Как человеческие существа, мы создали очень сложную социальную систему, начиная с необычной практики алло-родительства, о которой так красноречиво пишет Сара Хрди в книге Mothers and Others («Матери и другие», 2009). Алло-родительство — это разделение ответственности за воспитание детей между матерью и доверенными людьми. Представьте, что собака или кошка передает свое потомство соседским животным. Так не бывает, правда? Даже большинство приматов не делятся самой драгоценной обязанностью — заботой о молодых беззащитных отпрысках.

Алло-родительство создает потрясающую, очень сильную социальную среду. Мы выживаем, полагаясь на других, которым можем доверять. Чтобы соединиться друг с другом, нужна разумосфера. Глубоко социальная природа нашей жизни оказывает мощное влияние на развитие социального мозга и природу сознательного разума (Dunbar, Gamble, & Gowlett, 2010; Graziano, 2014).

Доверие обеспечивают специальные механизмы отношений (Gottman, 2011) и совокупность нейрональных связей в головном мозге, которая активирует то, что нейробиолог Стивен Порджес называет «системой социального вовлечения» (Porges, 2011). Проводя мастер-класс, я часто экспериментирую с обучением через погружение: сначала несколько раз резко говорю «нет», затем делаю паузу и так же часто успокаивающе повторяю «да». Результат почти всегда одинаковый, независимо от культуры и жизненного пути испытуемого. «Нет» пробуждает неприятное ощущение, чувство одергивания, желание уйти, мышечное напряжение, порыв атаковать в ответ. А все лишь потому, что кто-то просто сказал «нет».

А «да»? Если человек не увяз во враждебности, страхе или параличе предыдущего «нет», это слово пробуждает чувство успокоения, открытости, вовлеченности, расслабленности.

Я думаю, это упражнение показывает два фундаментальных состояния: «нет» провоцирует реактивное состояние, а «да» — рецептивное.

Реактивность уходит корнями в древнее «пресмыкающееся» прошлое, поскольку ствол мозга, который возник 300 миллионов лет назад, перед лицом угрозы активируется и готовит человека к реакции «бей или беги» либо «замри или упади в обморок». Напротив, более молодая нейрональная система млекопитающих — ей всего 200 миллионов лет — отключает тревогу, поднятую стволом мозга, и задействует систему социальной вовлеченности, которая открывает нас и делает восприимчивыми. Мышцы расслабляются, мы слышим расширенный спектр звуков, больше замечаем. Это нейробиологический коррелят открытого восприимчивого состояния, готового к соединению и учебе.

Я думаю, что восприимчивое состояние возникает на стороне разумошафта, когда человек получает доступ к плоскости возможностей. Мы становимся более осознанными, пробужденными, готовыми к вовлечению.

Даже исследования других млекопитающих показывают, что в определенных физиологических состояниях человек с большей вероятностью участвует в просоциальных видах поведения. О каком состоянии речь? О пилоэрекции. Это сокращение волосяных фолликулов, в результате которого появляется «гусиная кожа», в нашем случае от чувства благоговения. Исследования, проведенные профессором психологии Дачером Келтнером и коллегами, а также другими учеными (Shiota, Keltner, & Mossman, 2007), обнаружили, что переживание благоговейного трепета открывает разум и подчиняет личный интерес отдельного человека благу группы. Благодаря этому мы сильнее ориентируемся на наше сообщество и снижаем озабоченность собой. В ходе таких интересных исследований участникам показывали внушающую благоговение сцену, например величественные деревья на кампусе Калифорнийского университета в Беркли, но без прилегающих современных зданий. Видя эти деревья, участники с большей готовностью помогали упавшему человеку. В целом они часто заявляли, что благоговение меняло их мировосприятие. Я полагаю, что благоговение в исследовании Келтнера отчасти совпадает с нашим опытом плоскости возможностей. Скорее всего, различные источники этого ощущения, например, дикая природа или рукотворные артефакты — кафедральный собор, Великая Китайская стена или Стена Плача в Иерусалиме — и социальное благоговение при взаимодействии с людьми дают доступ к открытой плоскости возможностей. Когда мы опускаемся ниже плато и пиков своей обособленной идентичности и открываемся для величия мира за пределами маленького чувства «я», возникает именно это состояние, и опыт «я» преображается. Плоскость позволяет нам чувствовать то, что поначалу нелегко понять, нечто более широкое, чем частное «я», кажущееся свободным от стрелы времени, имеющее доступ к перцептивному проблеску пространственно-временной блок-вселенной, которая ощущается экспансивно расширяющейся, если не бесконечной. Это, как мы предполагаем, и есть переживание благоговения.

Оно возникает с восприятием того, что мы часть чего-то широкого, не всегда понятного, но выходящего за пределы личного «я», поэтому, может быть, и индуцирует состояние большей открытости для связи с другими.

Благодаря более сложной социальной коре головного мозга в ходе эволюции мы освоили другие способы соединения и помощи. Существует реакция на сложные ситуации, которую почетный профессор психологии Шелли Тейлор из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе назвала «заботиться-и-дружить» (Taylor, 2006). Она мотивирует налаживать отношения с людьми. Сначала это было обнаружено у женщин, но теперь известно, что оба пола умеют активировать такую реакцию системы социальной вовлеченности на сложную ситуацию. Тем не менее, когда мы чувствуем угрозу или полную беспомощность, задействуется и более древний ствол мозга. Реакция «заботиться-и-дружить», видимо, представляет собой важный нейрональный путь, опосредованный зонами мозга выше его «рептильного» ствола. То, что мы, социальные создания, соединяемся, а не просто реагируем, начинается от способности к присутствию. А присутствие — это навык, и ему можно научиться.