Разум: от начала до конца. Новый взгляд на эволюцию сознания от ведущего мыслителя современности - [8]

Фрэнсис Крик[12], недавно скончавшийся соавтор открытия структуры ДНК, был другим великим ученым, последним трудом которого стала книга «Удивительная гипотеза: научный поиск души» (1994), в которой он доказывал, что дуализм не имеет под собой никакой серьезной основы; человеческий разум заключен именно в способностях мозга, материального органа с совершенно не загадочными, но поразительными способностями, которые не обнаружены ни у одного другого живого существа. Несомненно, он не был первым, кто откровенно отказал дуализму в научной основе. Это мнение превалировало – правда, не абсолютно – в научной и философской среде уже в течение почти столетия. На самом деле многие из нас, его коллег, возражали против названия статьи. В подобном выводе не было ничего удивительного: ученые уже многие десятилетия считали это само собой разумеющимся. Наоборот, утверждение обратного стало бы удивительным, как если бы кто-то вдруг заявил, что золото состоит не из атомов или что законы гравитации не действуют на Марсе. Почему мы должны предполагать, что разум есть порождение каких-то невероятных бифуркаций мироздания, когда даже сама жизнь и размножение могут быть описаны в терминах физики и химии? Но Крик писал свою книгу не для ученых и философов, он знал, что для обычных людей дуализм все еще сохранял свою привлекательность. Им казалось очевидным не только то, что их интимные мысли и личный опыт хранятся в некой особой среде, как дополнение к нейронным импульсам, которые гудят и искрят в их головах, по мнению ученых, но и что отрицание дуализма грозит ужасными последствиями во всех отношениях. Если мы оказываемся «всего-навсего машинами», то что тогда происходит со свободой воли и ответственностью? Как наша жизнь может иметь смысл и значение, если мы представляем собой лишь огромный комок белков и других молекул, слепленных по законам химии и физики? Если мораль и совесть суть лишь химическая реакция, происходящая в полчищах микробиологических наномашин, скопившихся в голове, то как мы можем отделить добро от зла?

Крик приложил все усилия для того, чтобы сделать свою «удивительную гипотезу» не только понятной, но и приятной для широкой публики. Несмотря на присущий ему ясный и энергичный стиль письма и огромный авторитет в обществе, он не очень преуспел. Я полагаю, это произошло в основном потому, что, несмотря на тревожный звоночек в названии, он недооценил эмоциональное потрясение, вызванное его идеями. Крик был прекрасным популяризатором науки, однако проблемы, вылезшие наружу при затрагивании столь деликатной темы, оказались слишком нетрадиционными для привлечения и удержания внимания сбитой с толку и дезориентированной публики, которая спасовала от простейшей математики. Когда на авансцену выходит тема сознания, самой трудной задачей становится удержание под контролем тревог и подозрений, которые одолевают всех (включая и ученых), побуждая искажать то, что нам уже известно, и пытаться нанести упреждающий удар по смутно угадываемой, но уже кажущейся опасной идее. Вдобавок уж в этой-то сфере каждый ощущает себя экспертом. Люди спокойно относятся к химическому процессу обмена кальция в организме и микробиологическим деталям онкологических заболеваний, но почему-то полагают, что знают все о природе собственных переживаний и поэтому отвергают любую гипотезу, которая кажется им неприемлемой.

Крик был не один такой. Многие тоже обращались к этой теме, которую один из лучших специалистов в этой области, Терренс Дикон[13], назвал «картезианской травмой, отделившей разум от тела при рождении современной науки» (2011, стр. 544). Усилия ученых заслуживают всяческого уважения – они писали воистину захватывающие, информативные, увлекательные тексты, однако ни один из них так и не смог убедить публику окончательно. Я посвятил полвека, всю мою научную карьеру, написанию десятка книг и сотен статей, в которых рассматривал различные стороны головоломки, однако так и не смог перетащить значительную часть моих читателей из состояния настороженного агностицизма[14] к состоянию спокойной убежденности. Но я не сдался и делаю новую попытку – на этот раз я хочу охватить всю тайну сознания целиком.

Почему я думаю, что стоит продолжать пытаться? Во-первых, потому, что за последние двадцать лет мы достигли необычайного прогресса в области науки: многое из того, что раньше только интуитивно предчувствовалось, стало конкретным и детальным знанием. Я планирую опираться на огромное количество экспериментальных и теоретических работ, выполненных совсем недавно. Во-вторых, я полагаю, что стал лучше понимать те подводные течения в сознании людей, которые противятся новому и сковывают воображение, и собираюсь обезоружить их воздействие по ходу рассказа, так, чтобы сомневающиеся, наконец, смогли воспринять всерьез способности собственного разума к построению научных материалистических теорий.

Картезианская гравитация

За прошедшие годы, перемещаясь по полям научных битв и участвуя в многочисленных научных сражениях, я постепенно научился видеть, как работают могущественные силы, искажающие наше воображение – в том числе и мое собственное – и бросающие нас из стороны в сторону. Если вы тоже научитесь видеть эти силы, вы сразу почувствуете, как внезапно все детали пазла встанут на место в другом порядке. Мы все вполне способны идентифицировать влияние, оказываемое на наше мышление, и включать сигналы тревоги, которые будут предупреждать вас, выставлять заграждения, чтобы защитить ваши мысли; вы способны устоять перед соблазном и одновременно использовать эти силы – ведь они не только искажают воображение, но могут и подстегивать его, направляя ваши мысли по новому руслу.