Разум нужен всем - [66]

«Умник, он никогда не делает ошибок, он всегда прав и постоянно учит или упрекает меня в чём-то. Выскочка. Я бы тоже так смог, если бы …» – Володя не знал, что выставить в качестве аргумента против Сергея и в свою пользу. Вова или забыл уже, или не придавал существенного значения тому факту, что главным во всём этом была встреча Сергея с Анастасом и контакт с генианцами. Хотя, Серёжа, вот так, напрямую и открыто, никогда не говорил с братом о встрече с Иллианом.

Тем не менее, пропасть непонимания и обиды между братьями только увеличивалась. Родители видели это отчуждение, но понять ничего не могли. Они не раз пытались говорить с Серёжей, просили объяснить причину разногласия и даже вражды, но ничего так и не услышали от него. Да, Серёжа и сам толком не знал, в чём дело. Его мощному аналитическому уму было не под силу понять простых, человеческих эмоций, переживаний.

А, тем временем, летние дни и недели пробегали, не оставляя в памяти каких-либо важных событий.

Однажды принесли повестку с вызовом Серёжи и Вадима Петровича в суд. Было назначено время явки в десять часов утра в следующую пятницу.

Все понимали, что этот вызов был связан с судебным делом в отношении Михаила. В семье Умаровых уже никто не держал зла и даже обиды на этого незваного гостя, поэтому и не переживали, а спокойно ждали прихода пятницы.

Тонкая душа Володи, в который раз мы это отмечаем, и здесь почувствовала некое превосходство Сергея: «Почему его вызывают, а меня нет? Ведь, я был виновником прихода моряка, я его приглашал. Все взрослые люди, даже судьи, считают Серёжу достойным присутствовать на суде, а меня – нет».

– Я тоже пойду с вами на суд, – заявил Володя отцу накануне.

– Тебе это интересно?

– А Сергею интересно?

– Но, ведь, его вызывают, как свидетеля этого события.

– А я был первым, кто общался с Мишей, и … пригласил его.

– Не надо никому говорить, что ты его приглашал, – посоветовал Серёжа, – суд и сам разберётся во всём. И тебе лучше туда не ходить.

– А я хочу быть там, – проявил характер Володя. Он решил теперь всегда и во всём делать наперекор брату. Пусть видит, что он здесь не главный.

Отец не настаивал на том, чтобы Вова не шёл в суд, и рано утром в пятницу они втроём отправились по адресу, указанному в повестке, хотя, он был им уже знаком со времени судебного разбирательства по делу Митяя.

Володя в зале был, как свободный посетитель.

Когда судья зачитала длинное обвинительное заключение по делу Михаила Андреевича Сапушкина, Серёжа и Вадим Петрович с удивлением посмотрели друг на друга. Ожидая услышать слова по поводу случайного, ошибочного визита Михаила в квартиру Умаровых или, в крайнем случае, посещения с целью кражи, но не успевшего завершить свои намерения, они услышали длинный перечень преступных действий, воровства и грабежей, к которым моряк был причастен в последнее время. Вместо путешествий по морским просторам, он гастролировал по городам и весям, совершая, при этом, если удавалось, одну кражу за другой.

– Ничего себе – морячок, – повернувшись к отцу, прошептал Серёжа. Вадим Петрович, не ответив на эту реплику, внимательно смотрел на Володю, сидевшего несколько поодаль от них. Отец хотел рассмотреть на лице сына какую-то реакцию на слова судьи, но Вова сидел, не шелохнувшись и не выражая никаких эмоций.

Выступление стороны обвинения и адвоката проходили при каком-то непонятном, лёгком шёпоте немногочисленных слушателей. Судья неоднократно предупреждала о соблюдении тишины, но люди снова начинали делиться мнениями друг с другом.

Свидетельские показания Серёжи и краткое выступление Вадима Петровича были малозаметны на фоне тех фактов, которые были открыты в обвинительной речи. Миша оказался опытным вором-рецидивистом, и последний его визит в квартиру Умаровых совершенно непонятным для него образом получился провальным. У Вадима Петрович не было желания дожидаться оглашения приговора, и он предложил Сергею пойти домой. Сын с удовольствием принял такое предложение – им обоим не хотелось смотреть жалкое зрелище в виде большого, мускулистого «Косолапого», который потерял прежнюю уверенность и, ссутулившись, сидел на скамье подсудимых. Володя присоединился к, выходившим из зала, отцу и брату и, молча, поплёлся вслед за ними. Со стороны Серёжи и Вадима Петровича не было никаких укоров или недовольств в адрес Володи, но он чувствовал, что, молча, они его упрекают за легкомыслие и неразборчивость в выборе знакомств и товарищества. Это чувство легко ложилось в общую канву его ощущений по отношению к брату и, теперь уже, отца тоже.

Каждый думал по-своему о только что происходившем процессе. Не произнося ни слова по этому поводу, и, только обмениваясь незначительными репликами, они пришли к себе домой.

Вера Никифоровна ожидала их с нетерпением и сразу, как только открылась дверь, и отец шагнул в комнату, она спросила:

– Что там? Всё закончилось хорошо?

– Да, Верочка, всё происходящее было прекрасно, только вот гость наш оказался не простым посетителем, а закоренелым вором-профессионалом.

– Господи, ты, боже мой, какая неприятность.

– Неприятность для него. А у нас всё нормально, ценности на месте и, главное, все живы и здоровы. Могло быть и хуже.