Разум и природа - [36]

Продолжим рассмотрение природы взаимодействия между частями. Как взаимодействие частей создает разумный процесс?

Здесь мы встречаемся с весьма отчетливым различием между тем, как мы описываем обычный материальный мир (плерома в смысле Юнга) и тем, как мы вынуждены описывать разум. Контраст заключается в следующем: для материального мира мы обычно можем сказать, что «причиной» события является некоторая сила или воздействие, оказанное на некоторую часть материальной системы со стороны какой-нибудь другой ее части. Одна часть воздействует на другую. В мире идей, в отличие от этого, необходимо взаимоотношение или между двумя частями, или между некоторой частью в один момент времени и этой же частью в другой, в результате чего приводится в действие некоторая третья компонента, которую можно назвать приемником. Этот приемник (например, сенсорный аппарат) реагирует не на что иное, как на различие или на изменение.

В плероме Юнга нет ни разниц, ни различий. В этой неразумной области никогда не приходится прибегать при описании к различию между двумя частями, чтобы объяснить реакцию третьей части.

Удивительно, как редки случаи в неорганическом мире, когда некоторое А реагирует на разницу между некоторыми В и С. Лучший пример, который я могу привести — это случай автомобиля, переезжающего через бугор на дороге. Этот пример по крайней мере близко соответствует нашему словесному определению того, что происходит в процессах восприятия разумом. Вне автомобиля имеются два компонента одного различия: уровень дороги и уровень вершины бугра. Машина приближается к ним с собственной энергией движения и подпрыгивает под действием этой разницы, используя для реакции собственную энергию. Этот пример содержит ряд особенностей, близко напоминающих то, что происходит, когда сенсорный аппарат реагирует на некоторую информацию или ее воспринимает.

Осязание — это одно из самых примитивных и простых чувств, и легко показать, что такое сенсорная информация, на примере прикосновения. Когда я читаю лекции, я обычно ставлю жирную точку мелом на поверхности доски, слегка кроша мел о доску, чтобы придать этой точке некоторую толщину. Теперь на доске имеется нечто вроде бугра на дороге. Если я опущу кончик моего пальца — чувствительную к прикосновению область — вертикально на это белое пятно, то я не почувствую его. Но если я проведу пальцем через точку, то разница в высоте станет весьма заметной. Я точно буду знать, где находится край этой точки, насколько она крута, и т. д. (Все это предполагает, что у меня правильные представления о положении и чувствительности моего пальца, поскольку требуется также много дополнительной информации.)

Здесь дело происходит таким образом, что статичное, неизменное состояние, существующее, как предполагается, во внешнем мире совершенно независимо от того, ощущаем ли мы его или нет, становится причиной события, ступенчатой функции, резкого изменения в отношении между моим пальцем и поверхностью доски. Мой палец спокойно движется по неизменной поверхности, пока не натыкается на край белой точки. Именно в этот момент времени появляется разрыв, ступенька; и вскоре после этого появляется обратная ступенька, когда мой палец оставляет эту точку за собой.

Этот пример, типичный для любого сенсорного опыта, показывает, как наша сенсорная система — и, несомненно, сенсорные системы всех других существ (может быть, даже растений?) и разумные системы, стоящие за органами чувств (т. е. те части разумных систем, которые расположены внутри этих существ) — могут оперировать лишь с теми событиями, которые можно было бы назвать изменениями.

Неизменность невоспринимаема, пока мы не начинаем двигаться относительно нее.

В случае зрения, правда, мы думаем, что мы можем видеть неизменное. То, что мы видим, выглядит как неподвижная, ничем не выделенная доска, а не только очертания точки. Но истина заключается в том, что глазами мы все время делаем то же самое, что я делал пальцем. Глазное яблоко постоянно дрожит, это явление называется micronystagmu s. Глазное яблоко вибрирует, пробегая несколько секунд угла, и заставляет тем самым оптический образ на сетчатке двигаться относительно палочек и колбочек, которые являются чувствительными окончаниями. Чувствительные окончания таким образом постоянно воспринимают события, соответствующие контурам видимого мира. Мы проводим различия; то есть, мы их извлекаем. Различия, которые мы не провели, не являются различиями. Они навсегда теряются вместе со звуком падающего дерева, которого не слышал епископ Беркли.[Этот епископ говорил, что «реально» лишь то, что мы воспринимаем, и что если дерево упало так, что этого никто не слышал, то оно не произвело шума. Я бы сказал, что скрытые различия, т. е. такие, которые по какой-либо причине не приводят к различению, не являются информацией, и что «части», «целое», «деревья» и «звуки» как таковые существуют только в кавычках. Это мы отличаем «дерево» от «воздуха» и «земли», «целое» от «части» и т. д. Но не забывайте, что «дерево» само живое и, следовательно, само способно воспринимать информацию определенного рода. Оно тоже может отличать «мокрое» от «сухого». В этой книге я много раз использовал кавычки, чтобы напомнить читателю эти истины. Строго говоря, каждое слово в этой книге должно стоять в кавычках: «cogito» «ergo» «sum».] Они — часть «телесного» в смысле Вильяма Блейка: «Никто не знает его Обители: оно в Заблуждении, и его Существование есть Обман».[Каталог за 1810 год. В другом месте Блейк говорит «Мудрые люди видят контуры, и поэтому они их проводят». Слово проводят он здесь употребляет в ином смысле, чем когда мы говорим, что мы «проводим» различия, но он приходит к аналогичным выводам. Эттнив показал, что информация (т. е., воспринимаемая разница или отличие) непременно сосредоточена на контурах. См. Frederick Attneave, Applications of Information Theory to Psychology, New York: Holt, Rinehart and Winston, 1959 — (Фредерик Эттнив, «Применения теории информации к психологии»).]