Разрушительница пирамид - [35]

– То есть тебе просто нечего делать, и ты решила, что мне тоже?

– Савва, – вздохнула она, – знаешь, иногда я тебя ненавижу. Даже больше твоего деда.

– И что, по-твоему, я могу с этим поделать?

Она досадливо махнула рукой, видимо, поняв: продолжать далее бессмысленно.

– У меня беда, – заявила она, выпив принесенный кофе. – То есть не у меня. У нас, – добавила она язвительно.

– У нас беда? – поднял брови Савва. – Чего ж я об этом не знаю?

– Сейчас узнаешь. Любаша пропала.

– Найдется, – чуть помедлив, отмахнулся Савва.

Появление на горизонте какой-то Любаши насторожило. Жизнь Саввы представлялась насыщенной и чересчур запутанной. Услышав это имя, он заметно напрягся. «Это что ж, еще одна любовь?» – в замешательстве подумала я.

– Возможно, – согласно кивнула Пелагея. – Но лучше, чтобы это случилось поскорее. Лучше, чтобы ты ее нашел.

Он закатил глаза и отвернулся, демонстрируя отношение к данной затее. Я еще больше напряглась. Если он будет искать Любашу, то кто займется поиском Пикассо? Своя рубашка, как известно, ближе к телу.

– У меня времени нет, – проворчал он.

– Мы в ответе за тех, кого приручили… Или как там правильно? Короче, нам придется возиться с ней до конца наших дней.

– Оптимистично.

– Может, удастся выдать ее замуж. Вряд ли это что-то по-настоящему изменит, но ненадолго ее все же отвлечет.

– Может, проще придушить ее, да и дело с концом? – серьезно предложил Савва.

– Неплохо бы. Но, зная твое доброе сердце… Да и я в последний момент запросто могу дать слабину.

– А можно узнать, кто такая Любаша? – решила вмешаться я, пока обо мне окончательно не забыли.

– Его бывшая, – не дождавшись ответа Саввы, хмыкнула Пелагея. – Большая любовь, но лишенная взаимности. Короче, поматросил и бросил. Так что поосторожнее с этим типом, – подмигнула она мне.

– Я со всеми типами осторожна, – заверила я.

– Боюсь, на этот раз все серьезно, – заговорила Пелагея, нахмурившись. – Она уже пять дней не звонит и на звонки не отвечает. Согласись, это что-то новенькое.

– Может, мобильный потеряла?

– Я и на домашний звонила. Поздно вечером, рано утром… В самые неожиданные часы.

– Дома у нее была?

– Была, – вздохнула Пелагея. – Вот только что уже в который раз. Похоже, дома она давно не появлялась.

– Ладно, разберусь, – проворчал Савва.

Пелагея усмехнулась, достала из клатча ключи и положила на стол.

– От ее квартиры. Или у тебя свои есть?

– Давно вернул. – Савва сгреб ключи и сунул в карман.

– Держи меня в курсе, – кивнула Пелагея, поднялась и, подхватив клатч, величественно поплыла к выходу.

– По-моему, она неотразима, – закинула я пробный камешек.

– Кто? Бабка?

– А Пелагея права: ох как сильны твои обиды!

– В смысле она разбила мне сердце? – усмехнулся он. – Когда она обратила свой алчный взор на деда, мы уже год как разбежались.

– Значит, с ее стороны это был акт отчаяния?

– Вот уж не знаю.

– Слушай, а кто такой твой дед?

– Сукин сын, – ответил Савва.

– Вот так вот, да?

– Ага.

– И за что ты его в сукины сыновья определил?

– За то, что матери жизнь испоганил. И мою пытался. Ну а Пелагею ты видела. Когда мы познакомились, она была вполне нормальной девчонкой.

– Давно это было?

– Давно.

– Ага. А сейчас с ней что не так? Выглядит на миллион баксов.

– Сейчас она до обеда спит, после решает, чем себя занять, а вечером раз по пять звонит мне и жалуется на жизнь. Против первых пунктов я не возражаю, а последний успел достать.

– Я правильно поняла: твой дед – богатый человек… Что с ним, кстати?

– Умер, – проворчал Савва. – До этого у Пелагеи жизнь была довольно насыщенной, старик не подарок, а она твердо решила получить наследство. Теперь не знает, что с ним делать. Денег чертова прорва, их при всем желании не потратишь. Если Пелагея знакомится с мужиком, сразу начинает думать: на бабло нацелился. Детей она терпеть не может – они портят фигуру и нервы. За пару лет она уже полмира объехала и везде скучает.

– Могу с ней поменяться, – съязвила я. – На моем месте не соскучишься.

– Зачем тебе с ней меняться? У тебя с мозгами вроде все нормально.

– Спасибо за комплимент. Знаешь, в чем засада? Нет денег – хреново, есть – тоже не очень хорошо, как только что выяснилось.

– Денег должно быть достаточно. И заработать их надо самому. Так что все просто.

– То есть с дедом у тебя не сложилось, я правильно поняла?

Савва пожал плечами.

– Я старался не особо ему на глаза попадаться. В восемнадцать лет ушел в армию, а когда вернулся, жил спокойно своей жизнью.

– Но деду это не нравилось?

– Деду нравилось, когда люди от него зависят или от его денег, что одно и то же. На мое восемнадцатилетие он подарил мне машину.

– Везет.

– Только дуракам.

– Серьезно?

– На халяву подсаживаешься быстрее, чем на наркоту.

– Неужто ты от тачки отказался?

– Я воспитанный внук, сказал «спасибо», пару раз прокатил на ней деда, когда он просил. В остальное время ездил на велике или ходил пешком. Для здоровья полезнее.

– Тяжелый случай, – кивнула я, заподозрив, что в этой истории все не так просто.

Савва упомянул свою мать, которой дед жизнь испортил. Должно быть, в этом все дело. В настоящий момент я с трудом представляла, как деньги могут испортить жизнь, мою бы они, без сомнения, украсили. Но в целом мысль Саввы была мне близка и понятна, особенно в той части, где речь шла о халяве. Деньги надо заработать, с этим не поспоришь. Однако на вопрос, отказалась бы я от наследства, ответить однозначно совсем не просто. Наследство, понятное дело, это халява, но… совсем иного свойства. Вот я, к примеру, живу в бабушкиной квартире и от своего счастья не бегу. Мне совсем не улыбается брать ипотеку и платить за нее лет двадцать.