Разрушитель Небес и Миров. Арена - [14]

— Ага! — радостно восклицает Рио. — Примерно как софт на комп?

— Да, примерно так, — сухо подтверждает она. — Проект создан несколько лет назад нейробиологом Анатолем Крыловым, кстати, нобелевским лауреатом. Вам бояться нечего, первые испытания прошли успешно. Вот первопроходцам было действительно страшно.

— И что, прямо вообще никаких рисков? — прищуривается Илай. — Это прямо приятно и полезно?

— Риск минимален. Это неприятно, но дискомфорт продлится недолго — от нескольких часов до суток. Из множества волонтеров лишь у единиц происходят сбои. Ник, Илай, вы так и будете там сидеть? Неужели не хочется на свободу?

Мы переглядываемся, я встаю первым и направляюсь к выходу, все еще ожидая, что вояки либо наденут на меня наручники, либо приставят стволы, но люди в камуфляже остаются неподвижными. Зара поворачивается спиной, как бы намекая, что доверяет нам. Рио забегает вперед, прячется за ней — боится. Н-да, такой сам никогда не решился бы на подобную авантюру.

— Что с нами станет, когда нам это… эту хрень запихают в мозги? — спрашивает Илай на ходу.

Мы спускаемся по трапу на бетонную площадку, напоминающую дно огромного колодца, окруженную темно-серыми стенами. Кое-где проступает странная кладка: камни входят друг в друга, будто кусочки пазла, в других местах видны привычные глазу кирпичи, будто военные приспособили под базу какое-то древнее сооружение. Порывистый ветер пахнет морем и цветами, я запрокидываю голову и гляжу на ползущие по небу облака, за которыми плывет холодный солнечный диск. Никаких наручников, никаких решеток! Только ради этого мгновения стоило подписаться на эксперимент.

А еще ради того, чтобы появился шанс снова встретить Ганка.

Стены высотой с пятиэтажный дом напоминают крепостные, вот только непонятно, кого воякам опасаться на острове, где нет никого, кроме них самих и подопытных. Наверное, вечная паранойя армейских.

Перед Зарой распахивается дверь, и мы оказываемся в длинном хорошо освещенном коридоре. Повторяя форму здания, он изгибается, и конца его не видно. Вертя головой по сторонам, проходим с десяток дверей и упираемся в тупиковую, которая тоже открывается сама собой. Зара с Рио переступают порог, и он жестом приглашает нас с Илаем.

Зара выходит из комнаты. Юркий молодой лаборант, похожий на мышь, сажает нас за компы, и мы до одури заполняем всевозможные тесты. Рио справляется быстрее всех. Илай ругается и неловко тычет толстыми пальцами в клавиатуру.

Обращаюсь к китайцу:

— Рио, зачем все это?

Он пожимает плечами.

— Часть тестов мне знакома. С их помощью пытаются опредерить тип нашего темперамента, стрессоустойчивость, акцентуацию, коммуникаберьность, интеррект и прочее.

— Чего-чего?

— Интеррект, блин! — бормочет Илай.

— Просто говоря, нас иссредуют. По-моему, это нужно для того, чтобы в динамике посмотреть, что будет происходить с нашей ричностью посре того, как вживят нейросеть. То есть, хотят знать, поврияет ли она на базовые эээ… характеристики. Изменимся ри мы ири останемся собой.

— Ух ты ж умник, твою мать! — ругается Илай. — Я тут так напрягся, аж жрать захотел.

Мужчина-мышь в белом халате загружает нам еще тест и говорит виновато:

— Это последний. Но с едой, извините, не получится. Инсталлировать нейросеть лучше натощак.

— Хреново, — вздыхает Илай. — Чем жратва, которая в желудке, помешает мозгам?

— Возможно, вас будет тошнить.

— Тьфу! Лишь бы не обгадиться.

— Это вряд ли. Поработайте еще немного, пройдите тест поменьше.

Потом нас долго ведут по закругляющемуся коридору. Одинаковые двери начинают раздражать, как и безлюдье. Сколько человек вообще работает в Институте, почему здесь так пусто? Из-за этого не покидает ощущение странности происходящего. Хотя вот видео-камеры тут повсюду. Наконец мы добираемся до лифта, поднимаемся на верхний этаж и оказываемся в снежно-белом вестибюле. Лаборант говорит:

— Сейчас я покажу комнату. Пока мы готовимся, обустраивайтесь. Зара дала добро, чтобы вы перекусили питательным коктейлем. Инсталляцию начнем через час.

Илай первым входит в комнату и едва не налетает на парня, стоящего на четвереньках и крутящего головой. Парень нашего возраста, русые волосы растрепаны, лицо зеленое, словно он выходит из запоя. Рядом за дверной косяк держится девушка с длинными волосами, отдаленно напоминающая юношу. Ее колотит.

— Это еще кто? — изумляется Илай.

— Хелен, Борис, — лаборант подходит к парню, поднимает его. — Я же просил не вставать, пока не пройдет головокружение.

— У меня перед глазами вылазит какая-то хрень, — бормочет тот с ярким акцентом, хлопает себя по лбу.

— Не переживай, это нормально, скоро должно пройти. Хелен, как ты?

— Тоже тошнит. И слова перед глазами. Слова! Но только пытаюсь их прочесть, они исчезают, — она смотрит перед собой, разинув рот, хмурит черные брови, будто видит невидимое нам.

— Эй, — Рио упирается спиной в стену. — С нами будет то же самое?

Илай шумно сглатывает. Лаборант исчезает за дверью вместе с Борисом и Хелен, что-то там бормочет и возвращается к нам. Виновато пожимает плечами:

— Когда подписывали контракт, читали, какие побочные эффекты? Все это пройдет за три-пять часов. Ребятам недавно инсталлировали нейросеть, скоро они придут в норму. Они из Сербии, если вам интересно.