Ты ведь согласен чуть-чуть подождать? Согласен?
* * *
На краешке стены, примерно посередине пролёта, разделяющего (или соединяющего — тут уж как посмотреть) две стройные башенки, виднеется маленькая, хрупкая фигурка. Снизу её можно было бы принять за странный выступ каменной кладки, но если бы кто-нибудь взлетел повыше… Впрочем, в хрустально-голубом небе нет никого и ничего, кроме солнца, лениво и самоотверженно начинающего свой извечный путь от рассвета до заката. Так вот, если бы кто-нибудь взлетел над Домом, он бы очень удивился.
На краю стены сидит, свесив ноги, девочка. Тоненькая, воздушная, невесомая. В платье не по фигуре. Сидит, болтает ногами и напевает, не заботясь ни о попадании в такт, ни о красоте голоса. Она поёт исключительно для себя. Ну и, может быть, для того, кто когда-то и сочинил эти строки.
Песенка, похожая на детскую считалку, щёлкает простеньким ритмом по пальцам утреннего ветра, бережно расчёсывающего белокурые прядки редких облаков:
Есть право уйти и право вернуться,
Есть право судить и право карать,
Есть право уснуть и право проснуться,
Есть право забыть-и-не-вспоминать.
Есть право любить и право покинуть,
Есть право служить прекрасным мечтам,
Есть право царить, сражаться и гибнуть,
Есть право платить по горьким счетам.
Что улыбнулось тебе?
Есть право простить и право запомнить,
Есть право учить и право вести,
Есть право просить и право исполнить —
Как много тропинок! Куда идти?
Не поддавайся капризной Судьбе —
Выбери путь по себе…
Последний отзвук смолкает, заблудившись в небесах. Девочка поднимает взгляд в прозрачную вышину, улыбается, кивает и одним текучим движением соскальзывает со стены.
Ни звука, ни всплеска, ни вспышки. Только длинная тень, еле заметная глазу, метнулась туда, где пух облаков скатывался в неровные шарики.
Начинается день. Такой же, как предыдущие? Другой? Не узнаешь, пока не проживёшь.
