Разреши себе меня - [30]

Розочка только чуть слышно хмыкнула, но включила мониторы, оголила мой живот и вылила на него холодный гель. Брр, противно как. Я смотрела в потолок и пыталась отрешиться от мысли, что у меня могут найти что-то ужасное. На все это еще и накладывалось беспокойство о состоянии Лехи, который стоял рядом с кушеткой и успокаивающе поглаживал меня по руке.

— Хм, — выдала женщина через минуту обследования и склонила голову на бок. Это у них что, семейное? Затем подозвала стоящего рядом мужчину и, что-то тихо шепча, кивнула на монитор.

— Светлана, а кто вам сказал, что у вас удалены обе трубы? — Мрачно поинтересовался врач.

— Ну, как… — Растерялась я. — Выписка из второй гинекологической больницы. Там меня и оперировали.

Рядом напрягся Алексей, все так же удерживающий мою руку.

— Под общим наркозом?

— Да, — подтвердила я.

Доктор нажал на какую-то кнопку и над моей головой зажегся еще один монитор, показывая серую картинку.

— Конечно, у нас не гинекология, но даже я вижу, что у вас удалена только левая труба. Правая же вполне себе функционирует, но на ней есть спайка. Скорее всего, вырезалась киста. За одним, видимо, прооперировали. А что выписка? Молодые медсестры и не такое могут в базу внести. Вам ведь больше не делали УЗИ?

Я ошарашенно помотала головой, понимая, что у меня есть вполне реальный шанс стать нормальной женщиной и даже при должном старании…

— Теперь второй вопрос, — продолжил он. — Я так полагаю, что вы уже смирились с отсутствием детей? — Я все так же заторможено кивнула. — Тогда полагаю, у вас и этот вопрос решен. Судя по размерам, где-то шестнадцатая неделя.

— Неделя чего? — Сипло переспросил Дубенков.

— Беременности, естественно. — Он склонился над монитором. — В матке визуализируется один плод. Судя по всему, мальчик. — И нажал на еще одну кнопку.

В небольшом по размерам кабинете тут же послышался частый-частый стук сердца. Я сразу поняла, что это оно, так как ходила с Сенькой на ее последнее УЗИ. Из меня вырвался нервный смешок. Леха схватил со стола салфетки и начал протирать мой живот от геля.

— Так как аборт вам делать поздно, то очень рекомендую вам рожать. — Вот тут я уже заржала. Смех явно был не нормальным и прерывался всхлипами. — Я за успокоительным, — обеспокоенно добавил доктор и выбежал из кабинета.

Лешка выбросил салфетки на пол и крепко обнял меня, сцеловывая покатившиеся слезы.

— Светик мой…  Солнышко мое…  Хочешь, я сам буду пеленки менять? Я научусь. Обещаю. И вставать ночью буду. И гулять. И кормить… когда он подрастет. — Он с шумным вздохом привычно зарылся носом в мои волосы. — Тшш. Успокойся. Все ведь хорошо. Хочешь, на море поедем? Я отпуск возьму.

Истерика уже постепенно начала затихать, когда в кабинет вбежал врач со шприцом. Аккуратно разогнув мою свободную руку, вколол успокоительное, прижав место укола спиртовой салфеткой. Леха из моих волос так и не вынырнул. Я поняла, что ему тоже должно быть не намного легче, чем мне. Погладила его по отросшим волосам.

— Да уж. Не прошел даром твой экспромт в день рождения. — Голос был от чего-то сиплым.

— Мам, — рядом раздался дрожащий голос Левки.

Повернула голову и увидела, что сын тщательно закрывает нос рукой, с которой капает кровь. Да что за день сегодня такой? Подскочила, отпихивая от себя Дубенкова, и бросилась к ребенку.

— Тихо, детеныш. Со мной все в порядке. — Обняла, не боясь запачкать одежду. У него такое бывает от сильных переживаний. Левка обнял в ответ, и нас обоих тут же обвили Лешкины руки.

— Тебе тоже успокоительное вколоть? — спокойно спросил Льва подошедший врач и протянул ему салфетки.

Сын только головой мотнул, и, отпустив меня, забрал и приложил салфетки к носу.

— Так, господа Некрасовы. Вас всех я сегодня домой не отпущу. — Врач ткнул пальцем в Дубенкова. — У вас нужно понаблюдать рану. — Потом в меня. — У вас сильный тонус, а вы тут скачете, как коза. — А у вас, — ткнул в Левку, — нужно выяснить причину носового кровотечения.

— Не надо выяснять. — Тут же встряла я. — У него легкая форма аутизма, и при очень сильном волнении такое бывает. Я читала.

— О как. — Доктор почесал подбородок. — Тогда пусть вас заберет какой-нибудь совершеннолетний родственник, потому что ваших родителей я, как главный врач, оставлю сегодня здесь.

Через час я уже дремала в палате местного отделения гинекологии. Так как госпиталь военный, ажиотажа здесь не наблюдалось, посему я была в палате одна. Левку забрал мой папа. Вообще родители монополизировали ребенка почти каждые выходные. Чета Дубенковых, кажется же, вовсе забыла о существовании внука и на пороге квартиры больше не маячила. Кузьма Филиппович забегал пару раз за все время, но ему реально было некогда. Еще бы, с такой то женой.

Из сонного состояния меня вывела скрипнувшая дверь. Приоткрыла глаза, так и есть. Дубенков, пригнувшись, шмыгнул в палату и защелкнул замок.

— Лех, здесь кровати узкие. — Пожаловалась, предполагая, что он решил остаться со мной на ночь.

— Я на стуле посижу. — Он подошел поближе, и я с удивлением обнаружила в его руках стул, которого в палате раньше точно не видела.

— И кому от этого легче будет? Ты же раненый. — Вздохнула я.