Разрешенная фантастика – 1 - [36]
Он метнулся назад, и побежал по длинному коридору к выходу – раз «лобовое» покушение сорвалось, придётся придумать другой способ! И быстро. Устранить чёртова Иброхим-шоха нужно во что бы то ни стало! Иначе война неизбежна!
Но думать сейчас о нескольких десятках тысяч полностью укомплектованных и отлично обученных сардоров, что готовы обрушиться на Ингрию потоком раскалённого масла, выжигая сёла, и вырезая, словно кур, мирных землепашцев, и немногочисленных воинов валахского господаря, поздно: раньше, раньше нужно было реагировать на «глобалистические» мысли и устремления чёртового Султана!
Спереди донёсся лязг стали и рёв голосов.
Человек чуть повернул голову, чтоб лучше слышать: точно! Путь вперёд тоже блокирован! Оттуда уже набегает услышавшая шум привратная стража с секирами и палашами!
Он, грязно выругавшись, метнулся в небольшую нишу коридора, и со всего размаха ударил плечом в оштукатуренную стену из саманного кирпича.
С первого удара пробил только дыру на уровне груди. Пришлось поработать ногами, а затем и руками: в отчаянном порыве он раскидал в стороны трухлявые глиняные кирпичи, из нутра которых теперь торчали пуки соломы. Пролезть удалось до того, как в него попала ещё хотя бы одна стрела. Но они сердитыми осами клевали стену вокруг!..
По комнаткам и залам гарема человек бежал ещё быстрей. В ноздри били едко-приторные ароматы экзотических благовоний: сандала, лаванды, роз, (Ну, как же – в гареме – и без роз!..) и потных тел: бассейнов или бань, как в «просвещённом» Риме здесь не имелось. Как и традиции мыться каждый день.
Вокруг поднялся ужасающий писк и визг, в него летели сковородки, кинжальчики, веретёна и вообще всё тяжёлое и заострённое, что нашлось на женской половине дворца. Однако это не так опасно, как стрелы и ятаганы: с меткостью и силой у женщин всё-таки похуже! Хорошо хоть, телами и руками его задержать не пытались.
Стража, затормозившая у гарема – Ещё бы! Святая святых! – теперь ломанула в обход, и он знал, что успеет выбежать во внутренний двор раньше неё. А там останется только схватить припрятанную в саду верёвку с крюком, закинуть на крепостную стену дворца, и исчезнуть. И в тишине и спокойствии подземелья под лавкой с пряностями на местном базаре придумать другой план. Получше.
В саду занималась заря, по небу бежали лёгкие перистые, подсвеченные снизу ро-зовым, облачка, и чирикали чёртовы птички. Разом заткнувшиеся, когда он, окровавленный и запыхавшийся, выскочил из шикарно-резных двустворчатых дверей – пришлось нагнуться! Чёртов восточный менталитет: здесь все двери делают будто для карликов!
Крюк полёживал себе на месте, и закинуть его удалось с первого раза. Вот уж молодец он, что тренировался буквально днями! Однако когда до кромки стены оставалось не больше локтя, что-то ударило его под лопатку, и боль, словно от укуса огромного шершня, пронзила тело. О-о!..
Он почувствовал, как почему-то слабнут руки, и стена начинает двигаться вверх, в конце уже стремительно, словно экспресс, проносясь мимо, пока к глазам не метнулась поросшая мягонькой зелёной травкой земля, и лицо не расплылось бесформенной кучей на мощёной булыжником дорожке.
Он ещё успел заметить, как у самого виска возникла вдруг чья-то нога в чёрном, собранном гармошкой сапоге с загнутым носком, ощутить, как тело содрогнулось, когда в него впилось остриё ятагана, а затем наступила чернота, и сознание куда-то уплыло…
Чтобы взорваться вспышкой ослепительных звёзд!
В этом месте он всегда просыпался, обливаясь холодным потом, и задыхаясь.
Проклятый кошмар из далёкой наивной юности!
Когда же он перестанет терзать его…
Руки дрожали, и тело ныло, сведённое словно судорогой: будто по нему проехал дорожный каток. Подняться на ватные ноги удалось только с третьей попытки.
Да, теперь – только в ванну. Чтоб там под тугими струями смыть ночные страхи и липкий пот.
Опять придётся ехать на такси – чёртов будильник показывает, что он проспал.
– …нет! Довольно оправданий. И не надо смотреть на меня умоляющим взглядом обиженной собаки… – босс, сердито отдуваясь, и смешно потрясывая пухлыми щеками (в такие моменты он всегда напоминал человеку – спаниэля) вытер платком бычий загривок, словно это он волновался, а не предмет нагоняя, – И запомните, наконец, это – последнее предупреждение.
Всё – идите!
Человек повернулся и вышел из кабинета.
Дошёл до своего стола, сел. Уставился в монитор невидящим взглядом. Не то, чтобы разгон навеял на него страх, скорее, он опасался за последствия сна: тот появлялся обычно перед большими переменами. В жизни. Или статусе.
Однако нельзя показать окружающим, что он излишне спокоен: начнётся шушуканье, и боссу доложат, что его подчинённому все его «разгоны» – нипочём! Поэтому он, чтоб не выглядеть слишком уж беспечным, резко рванул галстук-удавку: помахал на лицо и грудь какой-то папкой, словно ему не хватает воздуха.
Из-за перегородки высунулось милое обеспокоенное личико в обрамлении слегка всклокоченных пушистых белокурых волос: Элис Бромвич.
