Разорванный круг - [6]

— …и кроме того, наши опытные шины показали хорошую ходимость в условиях дорог не только класса «А», но даже класса «Б», — невозмутимо продолжал Брянцев, когда Самойлов снова взглянул на него.

— Знаем мы эти исследования! — уже спокойнее проговорил Хлебников. — Надоест шоферу гонять по пятьсот километров в день, он сделает двести, а счетчик подкрутит. И вот вам результат!

— Это что, метод шоферов вашего института? — спросил Самойлов все тем же миролюбивым тоном.

— Да нет, я еще по заводу помню, — не теряя апломба, ответил Хлебников.

— Вашего завода? — ухватился Самойлов.

— Было такое…

— Так почему вы думаете, что ваш опыт позаимствовали на заводе у Брянцева?

Хлебников предпочел отмолчаться.

И снова Брянцеву стало легче на душе. Он сидел перед человеком, который не торопится стать на чью-либо сторону. У него не было предвзятого мнения, несмотря на всю сокрушительность доводов Хлебникова, которые тот, безусловно, изложил полностью и с пристрастием.

— Вы долго вели исследования, Алексей Алексеевич? — спросил Самойлов.

— Три года. До тех пор, пока сами не убедились в том, что резина с нашим антистарителем служит лучше, чем любая другая.

— Вы печатали где-нибудь сообщения об этих работах?

— Нет, мы охраняли тайну изобретения.

— Тоже мне изобретение — ускоренно разрушать резину, — не преминул съязвить Хлебников.

— К тому же бесполезно было давать статью в журнал, контролируемый Олегом Митрофановичем Хлебниковым, потому что… он не разделяет наших взглядов.

— Значит, вы убеждены в своей правоте? — глядя на Брянцева в упор, спросил Самойлов.

— Убежден, — после некоторой паузы ответил Брянцев.

— Металла в голосе не чувствую, — как бы вскользь заметил Хлебников.

— Признаюсь, эти результаты меня озадачили, — откровенно сознался Брянцев, кивнув на кипу фотографий. — Но ведь есть же еще и здравый смысл…

— Он явно не в ладах с наукой, — бесстрастно проговорила молчавшая до сих пор Чалышева.

Брянцев повернулся к ней:

— Знаете, в чем вы не правы? Наука давно перестала быть монополией только институтов. Она обосновалась и на заводах, а в последнее время также в таких общественных институтах, как наш.

— Разрешите вопрос, — поднял руку Хлебников. Ему явно не нравилось, как ведет себя Самойлов.

— Вопрос — пожалуйста.

— Сколько шин вы выпустили с вашим снадобьем?

— Шин? Вы хотите спросить, сколько тысяч шин? Более двадцати тысяч, — ответил Брянцев.

— Что-о? Хороший подарочек. И сейчас выпускаете?

— Да, выпускаем.

— В нарушение ГОСТа?

— А почему бы и нет? Нарушать ГОСТ нельзя, ухудшая качество продукции. Но кто будет возражать против улучшения?

Схватив лежащие на столе фотографии, Хлебников яростно потряс ими перед лицом Брянцева, как бы говоря: «Вот ваши улучшения».

Брянцев иронически посмотрел на него.

— Я мог бы предъявить несколько томов наших исследований, — сказал он. — Знал бы причину моего вызова, непременно захватил бы их.

Чалышева слабо улыбнулась. Улыбка не сделала ее ни привлекательнее, ни мягче.

— Исследованиям можно верить, — размеренно-поучающим тоном проговорила она, — если люди овладели методикой, современной, совершенной, строго научной. Иначе они могут завести в такие дебри… в какие как раз попали вы. Это особенно справедливо в области тонкой химической технологии, к которой и принадлежит шинная промышленность. И поймите: нельзя безнаказанно совать в такое сложное физико-химическое соединение, как резина, качество которой иной раз зависит от ничтожной доли того или иного ингредиента, вещества, мало исследованные официальной наукой. Ну, а о ценности ваших исследований… я думаю, не стоит говорить.

На этот раз Брянцев промолчал. Невольно закралась мысль о том, что, может быть, Чалышева в чем-то и права. В конце концов — кандидат технических наук, зубы проела на этом деле.

Задумался и Самойлов. Столкнулись мнения двух организаций — завода и института. Картина, которую развернули перед ним сотрудники института, была ужасающей. Если верить им, то двадцать тысяч шин пошло в брак, и этот брак продолжают выпускать и сегодня. Сидят они здесь, дискутируют, а с заводского конвейера сходят бракованные шины и отгружаются потребителями. Можно ли не верить институту, государственной организации, в которой занято более тысячи человек?

— Я понимаю, конечно, что за последнее время творческая деятельность людей активизировалась, — воспользовался паузой Хлебников, — но нельзя использовать эту волну для своих авантюристических целей.

Самойлов снова остановил его.

— Мы сделаем вот что, — сказал он. — Вы, Алексей Алексеевич, сейчас же, из моей приемной, вызовете завод и дадите команду вернуться к старой гостовской технологии…

— Правильное решение! — обрадовался Хлебников.

— …вы, Олег Митрофанович, получите шины с завода и проверите их. На ускоренных дорожных испытаниях. Обуйте машину и пошлите по разным дорогам. Закончите испытания — встретимся. — Он вызвал секретаря. — Закажите товарищу Брянцеву разговор с заводом.

— Я считаю дорожные испытания совершенно излишней тратой государственных средств, — возразил Хлебников. — Лабораторные испытания в данном случае дали полную ясность.