Разорванные цепи - [31]

— В заявлении вашего мужа указано, что вы уже три недели находитесь в стадии развода и раздела имущества. Но меня сейчас интересует сам факт кражи. Вы признаетесь, что совершили его? Как это было, расскажите подробно. И не забывайте, что все ваши слова фиксируются протоколом! И если вы не согласны сотрудничать со следствием, то можете после этого допроса выйти не свидетелем, а подозреваемым, и не домой, а в изолятор временного содержания.

— Простите, вы мне угрожаете? Почему? Вы хотите, чтобы я прекратила давать показания от ваших угроз? Вы этого добиваетесь? Это ваша тактика? Или y Вас на меня ничего нет? А сами, между прочим, так и не ознакомили меня с моими правами, только пообещали. Я прекрасно понимаю, что никаких добрых чувств ко мне вы не питаете, что не дает вам право так себя со мной вести. Я не преступница и человеком быть не переставала. Если это допрос, то почему без адвоката? Если просто беседа, то почему под протокол? Я ничего не буду подписывать, это мое право, я требую соблюдения всех процессуальных норм, — серьезно пояснила я, до конца не понимая, как такое могло произойти со мной, ведь я в жизни ничего ни у кого не крала.

— Полина Антоновна, мы ничего не нарушаем в отношении вас. Но адвокат будет только завтра, а нам надо расследовать произошедшее по горячим следам. Если вы себя так ведете, то я вынужден задержать вас на двадцать четыре часа. Вот, пожалуйста, ознакомьтесь и подпишите протокол о вашем временном задержании, — он протянул мне листок и ручку и указал своим кривым пальцем, где подписать: — Вот здесь и здесь, поставьте подпись. Сейчас проведут ваш личный досмотр и проводят в камеру. Все остальное продолжим завтра.

— Позвольте, как задержать, на основании чего? — я была в шоке от происходящего, потому что сидеть за решеткой, было… да даже на последнем месте желаний не стояло. — У меня маленький несовершеннолетний ребенок, кто о нем позаботится лучше, чем родная мать? И что за фарс вы здесь разыграли? Вне зависимости, стала бы я отвечать или нет, вы бы все равно меня арестовали?

— Мы вас не арестовывали, только ограничиваем вашу свободу, что является мерой процессуального принуждения, а не мерой ареста. Вы просто побудете в следственном изоляторе до начала производства следственных действий.

В кабинет вошли новые сотрудники — мужчина и женщина, облаченные в форму. Пока мужчина выкладывал из принесенного с собой чемоданчика непонятные для меня предметы, женщина вежливо попросила пройти в соседнюю комнату для личного досмотра. Провела его она быстро, профессионально, не поленившись прощупать даже косточки в снятом бюстгальтере, швы белья и одежды, а также, вытащив шнурки из кроссовок и вернув их после того, как проверила на прочность, изогнув бедняг во всех положениях, буквально вывернув наизнанку. Все это время я стояла голая, босыми ногами на холодном полу, и старалась отрешиться от неприятной процедуры, непроизвольно вздрагивая от уверенных рук, приподнимавших мои груди, руки на предмет осмотра подмышек или раздвигавших ягодицы. И пусть все походило на обычный медосмотр и проводила его женщина, но ощущения были просто ужасные по своей унизительности. Но я и это стойко вытерпела. Подождав, когда я приведу себя в порядок, женщина провела меня обратно в кабинет и, доложив, что запрещенных предметов не обнаружено, получила из рук мужчины небольшую емкость, и вместе со мной прошла в туалет, где попросила пописать в эту посудину для анализа. Правда, посещение туалета меня только порадовало своей своевременностью, я давно хотела туда, по все более настойчивому требованию организма. Но происходившее совсем не нравилось и напрягало все больше своей уверенной методичностью. Эти люди знали, что делали и для чего, в отличие от меня, все больше приходившей в недоумение.

Вернувшись в кабинет, меня попросили снова присесть на стул. Теперь к своим обязанностям приступил второй мужчина, взяв смывы с рук и, пошурудив под ногтями, он, аккуратно и последовательно запечатал все пробирки и баночки, расположив каждую в отведенное место чемоданчика. Для чего-то взял кровь из вены, предварительно перетянув жгутом. Последними, с меня сняли отпечатки пальцев, после чего настоятельно захотелось помыть руки раз так пять сразу. И только после этого, наконец, повели в место, где мне предстояло ночевать.

Я даже не подозревала, что могу оказаться когда-нибудь в самой настоящей клетке. И не для содержания животных, а для человека. Как иначе назвать это помещение, где две стены от потолка до пола зарешечены толстыми стальными прутьями, а вдоль выкрашенных синих стен двух остальных, расположены непонятного вида то ли лавки, то ли деревянные топчаны, с одного взгляда на которые заранее начинали ныть бока и спина. Где и лечь-то нормально невозможно, а уж уснуть… Да, шикарная ночка мне предстояла. Единственное, что немного успокаивало, что в этом синем бомжатнике я была пока одна. Хорошо, не нужно опасаться чужих приставаний или действий, что показывают в сериалах. Решив не заморачиваться, свернулась калачиком на сиденье и начала думать о произошедшем. Раз меня сразу не отпустили, то это может означать только два варианта. Или у них на меня ничего нет и они специально запугивают, чтобы в растерянности я наговорила побольше, чтобы сказанное потом и предъявить. Или второй вариант, что пугает меня гораздо больше первого, и более вероятный в моем положении — у них есть готовый план, согласно которому они и действуют.