Разорившийся виконт - [9]

– Все-таки мне этот обман не по душе, – произнесла Мелисса, обращаясь к Беатрисе.

– Но попытка – не пытка, давай попробуем, – настаивала Беатриса. – Если он солгал, то мы в любой момент сможем уехать, раскрыв всю правду, хуже нам от этого не будет. А если нет, то все сложится как нельзя лучше, и каждый получит свое.

– Ты всегда такая расчетливая! – воскликнула Генриетта. – Но это уже чересчур. Я не могу поступить так подло!

– Что-то мне подсказывает, что ему можно верить, – задумчиво произнесла Беатриса. – А если нет, то ему же будет хуже.

– Скоро вы получите возможность убедиться, что все обстоит именно так, как я вам рассказал, – нетерпеливо вставил молодой человек.

Генриетта продолжала недоверчиво поглядывать на свою тетю. Все-таки Беатриса была права в одном: им действительно некуда больше идти.

– Хорошо, лорд Расбон, мы вам поможем.

– Благодарю вас обеих. – Он улыбнулся и вздохнул с облегчением.

– Не за что, – ответила Беатриса. – Так когда мы едем?

– Сразу же как только кончится ливень. Вы со мной позавтракаете завтра в восемь?

– Всего доброго, милорд, – сухо произнесла Генриетта.

Он встал и направился к выходу, но у самой двери резко обернулся.

– Раз уж вам придется изображать мою невесту, зовите меня Чарльз.

Помня о предательской тонкости стен, последовавший за его уходом спор вели шепотом. Мелисса боялась участвовать в предложенном ей маскараде. Больше всего она опасалась, что кто-нибудь все-таки узнает, что она никакая не Генриетта Шарп, и ее репутация будет окончательно уничтожена. Но было в лорде Расбоне кое-что еще, что-то страшное и неприятное, что отталкивало девушку. Чарльз напоминал ей Хефлина, от него исходила такая же сила, уверенность в собственной неотразимости и поразительная способность убедить любого в своей правоте. Его подчеркнутая вежливость тоже казалась подозрительной. Ведь это было просто глупо – выбрать первую попавшуюся девушку на роль своей жены.

Беатриса приводила самые веские доводы, чтобы доказать свою правоту, повторяя, что иного выхода у них просто нет. В крайнем случае, можно будет в любой момент покинуть дом Расбона, раскрыв его обман.

Но Мелиссу беспокоило то, что скажут о ней люди, если узнают, кто она на самом деле. Беатрисе в этом случае терять было нечего: она – независимая американка, и ее тут никто не знает. Но, в конце концов, девушка дала себя уговорить, согласившись, что эта возможность – их единственный выход из создавшейся ситуации.

– Доброе утро, Генриетта, – произнес улыбающийся лорд Расбон, когда дамы спустились к завтраку.

За улыбкой скрывалась гримаса недовольства. Проснувшись с тяжелой головой, Чарльз надеялся, что вчерашний разговор окажется просто кошмарным сном. Но нет, девушка в бледно-голубом платье сидела перед ним и выглядела еще хуже, чем вчера. Слабый лучик света, проникающий сквозь крошечное оконце, освещал ее полудетское личико. Сегодня оно казалось еще желтее, а тугой узел на макушке, в который она упрятала волосы, подчеркивал впалые щеки и острые скулы, Его прямо передернуло. Сможет ли он убедить бабку в том, что влюбился в это привидение?

– Доброе утро, ло… Чарльз, – поправилась Генриетта.

– Я смотрю, у вас еще и служанка?

– Да.

– Нам придется немного подождать, пока не приедет почтовый экипаж, в моем собственном для всех не хватит места, – сказал со вздохом Чарльз.

Усаживая женщин за стол, он снова поморщился: макушка Генриетты не доставала ему даже до плеча. Она была очень маленького роста, почти с ребенка, а ему всю жизнь нравились высокие женщины, чьи тела в постели соответствовали его собственному. К тому же он питал отвращение к полудетским угловатым фигуркам, а смотреть на ее кроткое личико было просто невыносимо.

За завтраком никто не проронил ни слова. К тому же еда была еще хуже, чем вчера ночью. Генриетта отказалась от нее, едва попробовав, миссис Шарп попыталась съесть чуть больше, зато Чарльз ел жадно, так как просто умирал с голоду. Вчера он так и не поужинал, только напился бренди, и теперь надеялся, что легкий завтрак поможет ему избавиться от похмелья.

– Я думаю, будет лучше, если мы скажем, что тебе семнадцать, – снова начал Чарльз, когда с едой было покончено. – Бабушке не понравится, что я женюсь почти что на школьнице.

– Разумно, – согласилась Генриетта.

– Ты в трауре?

– Мой отец умер семь месяцев назад.

– Это объяснит то, что ты пропускала всевозможные приемы, и станет причиной отсрочки нашей свадьбы. Давай скажем, что только после окончания твоего траура мы сможем объявить о нашей помолвке. Свадьба намечена на конец следующего сезона, а пока ты приехала в город, чтобы купить кое-какие безделушки для нашего будущего гнездышка.

– Как мы встретились? – спросила Генриетта, поставив на стол чашку.

Чарльз смотрел на Генриетту и надеялся, что она морщится от невкусного кофе, а не от его предложений.

– Может быть, я присутствовал на похоронах твоего отца?

– Навряд ли. На деревенские похороны, тем более в разгар зимы, приглашаются только ближайшие родственники и соседи. Где ты живешь?

– В Кенте.

– Ну, тогда это совершенно невозможно. Может быть, нас познакомил какой-нибудь общий друг?