Разочарованные. Трилогия - [23]

— Петя? — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес Паша, очутившись у конечного пункта своего назначения.

— Ага, — ответил ему голос, донесшийся из-за двери.

— Заходи, — гостеприимно пригласил друга Павел, распахнув дверь.

— Спасибо, — влетел в прихожую Петр: — Ты в курсе? — размахивая утренней газетой над своей головой, поинтересовался вошедший.

— Ну, разумеется, — протянул Паша: — Старая информация, точно такая же газета лежит у меня на столике в зале, — он направился в сторону комнаты, где работал телевизор.

— Верхушка айсберга, — не понятно к чему, заявил Петя, проходя в зал следом за своим другом. Он бросил «Фишкуйское время» на журнальный столик, где лежал точно такой же экземпляр.

— Ты о чем? — лениво поинтересовался Павел.

— О новостях, — уточнил Петр: — В газетах ты такого не прочитаешь. Знаешь, что мне удалось узнать?

— Ну?

— Помнишь Михаила Леонидовича? — подпрыгивая на месте, спросил Петя.

— Ну?

— Да, что ты заладил, ну, да ну, как заезженная пластинка? — вскипел Петр: — Я серьезно, Паш.

— Михаил Леонидович, этот тот самый мужчина, что находился вчера у Царевых во время моего визита к ним. Я ни чего не путаю? — осведомился Павел у своего друга.

— А кто он? — задал наводящий вопрос Петя.

— Ну, доктор, какой-то, — безразлично ответил Паша: — Что с того? Мне надоели твои бесконечные игры в угадайку. Если хочешь что-то сказать, то говори напрямик.

— Говорю, — глаза Петра засверкали: — Михаил Леонидович Дегтярев, практикующий врач — психиатр. Работает в закрытой клинике, что находиться в нескольких километрах от Фишкуйска. Врач с такими инициалами только один. Сомнений быть не может.

— Молодец, — похвалил Петю Павел: — Думаю, что следующим местом твоей работы будет милиция. Всего-то чуть больше суток тебе понадобилось, что бы выяснить личность этого человека.

— Он что-то знает, — почему-то шепотом проговорил Петр: — Скорее всего, ему даже известно имя убийцы.

— Я в курсе, Петя, — в голосе Паши не было ни чего кроме безразличия: — Имя убийцы, так же известно Царевым, что из того?

— Царевы, птицы слишком высокого полета, нам их не достать, — про-должал гнуть свою линию Петр.

— А вчера ты был иного мнения. Помнишь? — не меняясь в лице, напомнил собеседнику Павел.

— Ну, это было еще до того, как нам стало известно о причастности к делу, этого самого доктора.

— Да, — припомнил Паша: — Если мне не изменяет память, это мы выяснили при помощи моих способностей. Однако я почему-то до сих пор не в курсе, зачем и для чего мне пришлось вчера посетить Царевых. Кое-кто с начала вынудил меня это сделать, пообещав поставить меня в известность, чуть позже, а чуть позже этот кое-кто сам испарился из моего дома с такой скоростью, за которую на олимпийском марафоне дали бы первое место.

— А-а-а, — протянул Петя: — Ты обиделся что ли? Вот уж не думал что ты такой злопамятный.

— Я не злопамятный. Скорее это ты обошелся со мной не справедливо. Надавал кучу обещаний, вынудил меня воспользоваться моим даром, а затем элементарно кинул, — пояснил свою позицию Павел.

— Ну, не дуйся, — взмахнул плечами Петр: — К тому же, Паш, я собирался сдержать свое обещание, данное еще в детстве. Взамен демонстрации твоих возможностей, я собирался продемонстрировать свои. И если мне не изменяет память, и я ни чего не путаю, ты сам отказался от моего предложения.

— Нет, — выдохнул Павел: — Спорить с тобой абсолютно бесперспективное занятие. Я так понимаю, что ты все равно, не скажешь мне, какую цель преследуешь, вмешиваясь в это дело?

— Скажу, — изображая возмущение и для пущей убедительности, округлив глаза, проговорил Петя: — Обещаю, и даже клянусь, что скажу. Вот только понимаешь, прямо сейчас для объяснений совершенно нет времени, действовать нужно крайне решительно и оперативно.

— Что тебе опять нужно от меня? — Паша посмотрел прямо в глаза друга: — Куда мне слетать на этот раз. Может быть на Северный Полюс, или для начала смотаться на Южный?

— Ну, зачем так далеко, — развел руки в сторону Петр.

— Так я и знал, что ты не спроста заявился ко мне. Выкладывай, Петя — разрешил Павел.

— Времени, действительно, нет, — затарахтел Петр: — Так что, пожалуйста, постарайся въехать в ситуацию с первого раза.

— Постараюсь, — пообещал Паша.

— К Царевым нам не подступиться, — не сбавляя оборотов, продолжал говорить Петя.

— Ты уже успел намекнуть на это. Не знаю точно, какой план крутиться у тебя в голове, по этому не могу сказать, что понимаю тебя, — произнес Павел.

— Так вот, — не обращая внимания на последние слова своего собеседника, сказал Петр: — Царевы отпадают. Но на наше счастье остается психиатр Михаил Леонидович Дегтярев. Вот с ним можно поработать.

— Ты хочешь наняться к нему в стажеры? — съязвил Паша.

— Пожалуйста, выслушай меня, — слегка вспылил Петя: — Я не могу тебя понять ни как. То ты хочешь узнать, что я пытаюсь тебе предложить, то перебиваешь меня на полу слове.

— Все, — отрезал Павел: — Говори, я весь внимание.

— Итак, что мешает Михаилу Леонидовичу прийти в милицию, и чисто-сердечно рассказать правду? — вопрос был задан явно не для того, чтобы на него последовал ответ, однако Паша воспользовался короткой паузой, и непроизвольно проговорил: — Как я понял из его разговора с Царевыми профессиональная тайна. Они, скорее всего, доверили ему какой-то секрет, а он не может рассказать о нем, по той причине, что это не позволяет ему профессиональная этика.