Разочарованные. Трилогия - [11]

— Вас ждут в гостиной, — прозвучал опостылевший голос дворецкого, и его раскаты затерялись где-то в глубинах особняка. Верзила уже успел за-крыть дверь, и теперь стоял лицом к парню и Скавронскому.

— Это прямо через арку, вы увидите, — пообещал верзила. Сам же он направился в левую сторону от дубовой двери, вероятно в помещение, предназначенное для прислуги.

Полковник и его практикант даже не успели поблагодарить дворецкого, так быстро он испарился. Да, если честно, им этого совсем не хотелось.

— Главное не заблудиться, а то мы и за месяц не найдем дорогу обратно, — попытался пошутить парень.

— Ни чего, — успокоил его Скавронский: — Дорогу нам указали, идем, — и он первым направился в сторону арки, по размерам похожую на Триумфальную, ту самую, что находится на Елисейских полях в Париже.

Миновав архитектурное сооружение, полковник с практикантом очутились в гостиной. По размерам она была раза в два, а то и три больше прихожей. Такое же огромное пространство, заставленное предметами старины, среди которых, казалось, по недоразумению затесались огромный плазменный телевизор, пара компьютеров, и еще кое-какие мелочи, явно имеющие непосредственное отношение к двадцать первому веку.

— Прошу, вас, проходите, присаживайтесь, — раздался тихий женский голосок со стороны дивана, который вошедшие заметили только сейчас.

Повинуясь голосу, полковник с практикантом прошествовали в середину гостиной, и остановились у дивана, длина которого была не меньше желез-нодорожного вагона. На диване скромно расположились две фигуры. Одна принадлежала женщине, а вторая мужчине, тем самым, что вчера сидели в катафалке, провожая в последний путь Ивана Царева. Облачены они были в траурный наряд.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — повторила женщина, указывая на со-седний диван. Размерами он был немногим меньше, чем тот, откуда донесся голос хозяйки.

— Извините, что заставили вас так долго ждать, — продолжала говорить женщина, пока Скавронский со своим спутником усаживались, на предло-женное им место: — Поймите нас правильно. У нас такое горе, а эти журналисты так и норовят пробиться в наш дом. Мы просто не в силах беседовать сейчас с представителями прессы. Но вы, это совсем другое дело.

— Мы понимаем, — ответил полковник. Говоря, он извлек из своего порт-феля несколько бланков, и авторучку, пристроил письменные принадлежности все на том же портфеле, и перевел разговор в нужное русло. В ходе беседы, он заносил данные на желтые листы: — Вы нас, конечно, тоже простите, раньше мы вызывали вас в участок, вы приходили и мы беседовали там, но сегодня, после ночного происшествия, дело просто не терпит отлагательств. Простите, еще раз, что мы без приглашения, но это наша работа.

— Мы все понимаем, — в разговор вступил мужчина. Его бархатистый голос наполнил пространство гостиной: — Слушаем вас, Олег Федорович. Так о чем пойдет речь?

— Извините, что напоминаю лишний раз о вашей трагедии, но иначе просто не возможно. Милиция редко приходит с хорошими новостями, — Скавронский искренне соболезновал семье Царевых.

— Мы все понимаем, — согласился с полковником мужчина: — Что поде-лать, это ваша работа. Мы слушаем.

— По делу вашего сына, ни чего нового мы сказать не можем. Расследование практически завершено. Самоубийство не вызывает ни каких подозрений. Простите за лишнее напоминание, но Иван добровольно ушел из жизни. Ни каких сомнений на этот счет не может и быть, — здесь Скавронский сделал не большую паузу, в которую успел вклинится мужчина, громогласно произнеся всего лишь короткое слово: — Но…

— Что? — резко оторвавшись от своих записей, переспросил полковник.

— После ваших слов обязательно должно последовать, но, — пояснил мужчина.

— Да, — поспешно согласился с ним Скавронский: — Ни каких сомнений на счет самоубийства Ивана не может и быть, — повторил он: — Но, вам, ведь известно о том, что случилось на кладбище этой ночью?

— Олег Федорович, — проговорил мужчина: — Давайте называть вещи своими именами. Произошло убийство, причем говоря вашим юридическим языком, не просто убийство, а убийство с отягчающими обстоятельствами.

— Да, все верно, — полковник вернулся к своим записям: — Думаю, что детали этого убийства вам так же известны.

— Все, нет, — поправил его собеседник: — Я не присутствовал непосредственно во время совершения убийства.

— Я не это имел в виду, — поспешил поправиться Скавронский: — Но то, что убита молодая девушка, каким именно образом, и где было обнаружено ее тело, вы, конечно же, знаете?

— Думаю, об этом известно не только мне, но и всему населению Фиш-куйска, — согласился с полковником мужчина.

— Так, вот, — продолжил Скавронский: — Мне хотелось бы узнать ваш сын, Иван, был знаком с погибшей Татьяной Назаровой? Мы только что посетили родителей этой девушки, они ни чего об этом не знают. Дочь им не сообщала о знакомстве с вашим сыном, но, может быть, вы проясните эту ситуацию?

— Боюсь вас разочаровать, но Иван ни когда не говорил нам о девушке с таким именем. Так что об их знакомстве, даже, если они и знали друг друга, нам так же ни чего не известно, — ответил мужчина.