Разноцветные моря - [6]

Футбольный мяч был слишком большой соблазн. Он сразу вытеснил из Костиного сердца все сомнения. Всю весну мальчики играли во дворе в футбол. Но мяча у них не было и играть им приходилось комом тряпок, зашитых в клеенку. Этот самодельный мяч совсем отказывался прыгать и из него постоянно вылезали лоскуты.

— Хорошо, — сказал Костя. — Только это будет мой мяч.

Вовочка поморщился, но предпочел согласиться. «Лишь бы бутылки перетащил», — думал он, — «а там увидим, чей будет мяч».

Костя взял бутылку, встал на цыпочки, передал ее через окошко Вовочке и пошел за второй. Вовочка, получив бутылку, подошел к свету и осмотрел ее.

— Красные, — сказал он.

Сначала во всех бутылках, которые передавал Костя, были красные чернила. Но с седьмой бутылки начались зеленые.

— Может быть, хватит? — спросил Костя.

— Что ты! Что ты! Разве за семь бутылок можно купить футбольный мяч! Тащи еще.

С тринадцатой бутылкой зеленые чернила кончились и начались синие. Костя совал в окошко уже сразу по две. Вовочка расставлял бутылки вокруг себя, прямо в воду. В этой части подвала воды было немного и горлышки торчали наружу.

На восемнадцатой Костя остановился и вытер ладонью лоб.

— Хватит, — сказал он.

— А что, там больше нет? — спросил Вовочка.

— Нет, тут еще много, — ответил Костя. — Да нужно и им оставить. Мяч мы купим.

— Так ведь это будет твой мяч, — возразил Вовочка. — А мне что? Я тоже хочу купить что-нибудь.

— Я таскал бутылки, а не ты, — удивился Костя, — за что же тебе покупать?

— Ну нет, брат, это не по-товарищески. Я так не согласен. Вместе, так уж вместе. Давай еще бутылок, а то я побегу в магазин и все расскажу.

Последнюю фразу Вовочка произнес нарочно громко и даже звякнул бутылкой о бутылку.

— Тише, тише! — закричал Костя и покорился.

С девятнадцатой бутылки начались лиловые чернила. С двадцать пятой — черные.

Просовывая в окошко двадцать девятую и тридцатую бутылку, Костя сказал:

— Больше нету. Все.

— Все? — недоверчиво переспросил Вовочка, — Маловато. Поищи еще.

— Да здесь больше нету.

— Поищи хорошенько.

— Темно, ничего не видно.

— Зажги спичку.

Костя зажег спичку. Боясь, как бы наверху в магазине не заметили света, Костя поднял голову и посмотрел на проделанное в потолке отверстие. Легкий стон вырвался из его груди, и он застыл с горящей спичкой в руке.

Склонившись над отверстием и пристально глядя вниз, стоял Ведьмак. Рыжая грива спадала ему на лоб, взгляд был тяжелый и пасмурный. Он видел Костю и внимательно разглядывал его.

Костя очнулся только, когда догоревшая спичка обожгла ему пальцы. Он вздрогнул и в ужасе кинулся к окну над дверью.

Глава четвертая. Разноцветные моря

— Ну, теперь ступай сам, — сказала Настя, выводя Петюшку из подвала.

Мокрый Петюшка дрожал всем телом. Рот его по-прежнему был широко раскрыт и он по-прежнему кричал, не переставая, во всю мочь. Настя остановилась в дверях подвала, а он медленно зашагал вверх по лестнице, на каждой ступеньке оставляя маленькую лужицу. Нет, невозможно выпустить его с таким ревом во двор. Все соседи сбегутся, начнут доискиваться, что с ним случилось, и непременно все откроют.

— Петюшка, постой, — крикнула Настя. — Хочешь крем-брюлешку?

Настя со вчерашнего вечера берегла в кармане величайшее сокровище — три конфеты «крем-брюле», которые подарила ей тетя. Она сама не съела их до сих пор, потому что ей хотелось сосать их медленно, когда никто не увидит. Но теперь она решила пожертвовать своим сокровищем ради общего блага.

Петюшка обернулся и замолк, Настя порылась в карманчике и вытащила две конфеты — третью она решила уберечь от прожорливого крикуна. Петюшка вернулся, развернул конфету, сел на ступеньку и принялся сосать. Вторую конфету он крепко зажал в мокром кулачке. Во дворе было знойно, на лестнице душно — не то что в подвале. Петюшке стало теплее, он обсыхал. По его подбородку текли коричневые слюни, смешиваясь со слезами и грязью. Всхлипывания его стали скорее счастливыми, чем жалобными. Настя ласково гладила его по голове.

— Послушай, Петюшка, — говорила она, заглядывая ему в глаза. — Не рассказывай, что ты был в подвале. Скажи лучше, что ты баловался и упал в помойную яму. Хорошо, Петюшка? Ведь если ты разболтаешь про подвал, с тобой никто не станет играть. Ведь ты хочешь играть с нами, правда? Не плачь, не плачь, у тебя есть еще одна конфета, оставь ее на потом. Ну, если не хочешь оставить, кушай сейчас. Я подожду. Так ты никому не расскажешь, а?

— Угу, — сказал Петюшка.

Насте только это и надо было. Если Петюшка не разболтает, — нечего беспокоиться. Она терпеливо прождала пять минут, пока он досасывал конфету, и сказала:

— Ну, беги.

— Я к вам вернусь, — крикнул Петюшка уже совсем повеселевшим голосом.

— Конечно возвращайся, — ответила Настя.

Она действительно любила Петюшку и жалела его.

Спустившись в подвал, она притворила за собой дверь и осторожно пошла в темноте по доске. Одной ей было страшновато, и она обрадовалась, когда завернула за угол и вышла на свет. Быстро побежала она по шатким доскам туда, где должны были быть Костя и Вовочка. Мрачные залы одна за другой открывались перед ней. Чудища на стенах скалили пасти и провожали ее долгим взглядом. Где же они? В том зале, в котором выкупался Петюшка, их не было. Настя побежала дальше. В этой части подвала она еще не была. Ей стало не на шутку страшно. Она бежала во всю мочь, но даже топот ее собственных босых ног по доскам пугал ее. Тогда она остановилась. Все замерло. Ни звука. Она хотела окликнуть Костю и Вовочку, но голос замер у нее в горле. Постояв несколько секунд, она сделала над собою усилие и зашагала вперед. Доски гнулись у нее под ногами. В ушах звенело от страха. Арка которая перед нею — последняя. Пройдя еще несколько шагов, Настя остановилась перед темной дощатой стеной, преградившей ей дорогу. У нее не хватило смелости обернуться. Она неподвижно стояла на доске, не смея даже дышать.