Размышления странника - [14]

Несколько утрируя, скажу, что китайцы — это немцы Азии. В своем поведении они руководствуются логикой и рассудком. Японцы же в этом смысле — русские Азии. Они, как и мы, живут не умом, а сердцем. У них превалирует эмоция и интуиция. Коренится же этот контраст в отношении к природе, то есть к естественному, и к тому, что создано человеческими руками — к искусственному.

На взгляд китайцев, человек как творец — властелин, а материал — его раб. Японский же мастер не навязывает материалу свою волю, а помогает раскрыть его первородную суть. Наглядный пример — национальная кухня. В Китае это некая алхимия, умение творить неведомое из невиданного. В Японии же это искусство создавать натюрморты на тарелке. В отличие от геометрически расчерченного Пекина, хаотичный Токио вырос, «как растет лес». Японские градостроители, подобно местным садовникам, лишь подправляли то, что появилось само собой.

Но главный материал — человек. По мнению китайцев, личность можно и нужно лепить заново. Конфуцианство требует от человека постоянного совершенствования. Об этом напоминают флюгеры в виде карпов, вьющиеся над домами, где есть мальчики. Плыть против течения, стремиться вперед и выше — вот суть мужского характера, воплощенная в этой поэтической метафоре. Японцы же считают для себя примером сплавщика на плоту. Главное — найти стремнину реки и плыть по течению, лишь при необходимости отталкиваясь от берегов. Можно сказать, что китайцам религию заменяет этика (нормы взаимоотношений между людьми), японцам же — эстетика (культ природы, любование весенней сакурой, багрянцем осенних кленов, другие формы совместного обучения красоте). Однако обоим народам присуща склонность к самоконтролю и предписанному поведению.

Как у китайцев, так и у японцев идет постоянный поиск консенсуса, согласия на основе взаимных уступок. Те и другие ставят общие интересы выше личной выгоды. Их религиозная терпимость распространяется и на мирскую жизнь. Обоим народам присуще представление об истине как о горной вершине, к которой ведет множество путей, и каждый вправе выбрать любой из них. Как знать, может быть, именно это когда-нибудь станет благоприятной предпосылкой для создания подлинно многопартийной системы как в Стране восходящего солнца, так и в Поднебесной.

Не рисом единым

Проблема продовольственной безопасности

Японская общественность бьет тревогу. Страна восходящего солнца ныне производит лишь 39 процентов необходимого ей продовольствия. Об этой ошеломившей всех цифре заговорили после перехода к принятому в международной практике методу: сопоставлять отечественные и импортные продукты питания, которые потребляет страна, не по стоимости, а по количеству калорий.

В 60-х годах, когда я работал в Токио, аналогичный показатель составлял почти 80 процентов. К 1989 году он снизился до 50, а теперь впервые упал ниже 40 процентов. По уровню продовольственной безопасности Япония оказалась в хвосте списка развитых стран. (К примеру: Австралия — 237 процентов, Канада — 145, США — 128, Франция — 122, Германия — 91, Англия — 74, Швейцария — 49, Южная Корея — 49 процентов.)

Для страны-архипелага, окруженной морями, проблема продовольственной безопасности имеет жизненно важное значение. Поэтому японское правительство сформулировало стратегическую цель: к 2015 году поднять уровень самообеспеченности продуктами питания до 45 процентов, а к 2020 году — до 50 процентов.

Нынешняя чрезвычайная ситуация стала результатом двух послевоенных процессов. Негативным побочным последствием бурной индустриализации и урбанизации стали обезлюдевшие деревни. Сначала из сел в города устремились девушки, чтобы скопить себе на приданое.

Как мне говорил когда-то основатель фирмы «Сони» Масару Ибука, именно руки молодых крестьянок прославили Японию как «царство транзисторов». Потом на металлургические и автомобильные заводы хлынул поток бывших земледельцев. Ныне крестьянским трудом занято только 5 процентов рабочей силы, а сельское хозяйство дает лишь около полутора процентов валового внутреннего продукта страны.

К тому же традиционный рацион японцев за полвека кардинально изменился. После войны основу питания составляли рис, овощи, рыба. За последние полвека потребление мяса увеличилось в девять раз, жиров — в пять раз. В рационе появились молоко, заморские фрукты и свежемороженые овощи. При этом потребление риса, который всегда играл главную роль в самообеспеченности продовольствием, сократилось вдвое: с 126 до 67 килограммов на человека в год.

Занятие дедушек и бабушек

Снижение роли сельского хозяйства в экономике — общемировое явление. Однако японцы воспринимают эту тенденцию особенно болезненно. Ибо они с незапамятных времен привыкли следовать завету предков: земледелие — основа государства. Сам император почитается первым пахарем и собственноручно засевает крохотное рисовое поле возле своего дворца. При феодализме крестьяне были «вторым сословием». Выше них в обществе стояли только воины (самураи). Тогда как ремесленники, торговцы и ростовщики, независимо от их достатка, считались более низким, «третьим сословием».