Разлюбовь, или Злое золото неба - [41]

Совершенно случайно я пошел обратно другой дорогой, слегка заплутал и дал кругаля, поэтому подходил к отелю со стороны кладбища. Не спеша двигал по ночной улице, жуя шоколад и думая о «Валдае», а когда до «Лукоморья» осталась пара домов, я поднял глаза на отель – и сердце у меня екнуло.

В окне моего номера на втором этаже только что погас свет.

Я видел его какую-то долю секунды, но все-таки видел.

Или показалось, что видел?

Кто это может быть в четыре часа утра?

По идее сейчас я должен был спать. И они взяли бы меня голыми руками – если, конечно, им нужен именно я. Или нет никаких их , а просто ошибка или еще что.

Что?

Был свет или его не было?

Я перешел на другую сторону улицы и остановился под тополем, глаз не спуская со своего окна. Может, это какой-нибудь ночной портье или консьержка или коридорная – как у них там персонал называется? Портье видел, как я выходил, второй ключ у него есть, и он запросто мог послать кого-нибудь обшмонать мое барахло. Только вот на предмет чего? Денег? Да за версту видно, что я нищий. Или они шмонают всех подряд?

Правда, у меня еще есть зашифрованное письмо и схема с крестиком… Бред какой-то.

Сумка осталась в номере. В сумке плеер, свитер, пара рубах и кое-что по мелочам. Все это можно безболезненно бросить, я и бросил бы и свалил бы в другой отель, если бы не любопытство, которое уже запустило свой механизм. Я уже был под этим кладоискательским куражом, как под легким кайфом, и новые вводные только подливали масла в огонь. Ну а если там действительно клад? Нет, надо что-то придумывать – что-то тут не так. Что это за мужики на «Хаммере», зачем они здесь, почему именно сегодня?

Я ел творожные сырки и пил из стеклянной фляжки коньяк. У меня было несколько вопросов, на которые хотелось бы получить точные ответы как можно скорее. Все-таки как воспринимать расшифрованное письмо? В масштабе 1:1? Или кому-то нужно, чтобы до меня дошел именно такой вариант расшифровки?..

При чем здесь я?

Ни при чем. Если объективно, то в сложившейся ситуации я человек случайный. И почему не спросил Жана, чего ради он делится со мной этой информацией?.. Причем очень вовремя делится. Или действительно она ему не нужна, потому и делится? Что, интересно, сказал ему про меня Хольский?

Так, стоп, а может, через меня эта ложная расшифровка должна пойти куда-то дальше и дойти до того, кого и надо дезинформировать?

Куда может идти через меня информация на эту тему? Да никуда. Хольского убили, а других собеседников на эту тему у меня попросту нет. При желании я могу, конечно, поговорить об этом с Гансом, но вряд ли у меня возникнет такое желание.

А может, это Ганс включал свет в моем номере?..

Ну и с какого потолка, спрашивается, взялся тут Ганс? Откуда бы ему знать, что я в Лебяжьем, в отеле «Лукоморье»? Или портье – человек Ганса, а я ведь паспорт показывал, когда вселялся, – долго ли созвониться… Или Ганс приехал сюда тоже клад выкапывать и случайно узнал про меня?..

Короче говоря, я подсел на измену, и теперь кругом мне мерещился обширный заговор, связанный с кладом. Надо бы слегка отстраниться от этой темы.

Глава 19

Я съел восемнадцать сырков, допил коньяк и выкурил три сигареты, наблюдая из-под тополя за отелем. Мое окно оставалось темным, и за все это время никто не выезжал и не выходил со двора, только рослый крендель в черной кожаной куртке покурил на крылечке и стрельнул бычком в сторону кирпичного пристроя.

Отсюда, сквозь кованый металлический забор, парадные подходы к отелю были как на ладони. В левом его крыле тихо играла музыка, светились два угловых окна на первом этаже, в бильярдной, а один из фонарей, нависавших над воротами, время от времени принимался беспричинно моргать. Я вернулся на прежнюю сторону улицы Лесной и в три приема перемахнул забор, чтобы очутиться по колено в снегу уже на территории музея. Пора что-то предпринимать.

На весь музей нашлось единственное окошко, сквозь которое пробивался слабенький свет. Надо полагать, охрана. Все остальные были черным-черны. Пригибаясь, я проскользнул вдоль дома и за углом наткнулся на глухую кирпичную стену. Она делила общую территорию на две неравные части, делила явно в пользу отеля, и примерно посредине в стену были врезаны железные ворота, запертые на огромный замок. Его даже отсюда было видно: светлый плоский ломоть. «УАз», въезжавший сюда со двора отеля, тем же путем и уехал – свежая двойная колея ныряла под ворота и уже была присыпана снегом.

Двумя метрами выше стены начиналась пожарная лестница, и я мог бы запросто забраться на крышу, только вот ловить там нечего, ну кроме, понятно, кайфа в формате воздушных ванн. Однако свежего воздуха и тут хватало. И если верить переводу криптолога, куда-то сюда приблизительно через сутки должен приземлиться летательный аппарат. Хе-хе да и только.

Мои дальнейшие действия?

С превеликим трудом я забрался на стену и спрыгнул на сторону отеля, громыхнув в рюкзаке упаковками «Ролтона» и булькнув минералкой, фантой и еще одной фляжкой коньяка. Лежа в сугробе, закурил, пряча сигарету, и пару минут наблюдал обстановку. Мне были видны угол двора и часть стоянки, как раз та, где стояли две белые «Волги» с транзитными номерами и эта суровая машина военного образца под названием «Хаммер». Она-то главным образом и привлекала мое внимание. Мы с пацанами в свое время угоняли тачки, давно это, правда, было, но кое-какие навыки у меня еще остались. Пробить заточкой фару, чтобы замкнуть сигнализацию, отжать стекло железной линейкой, соединить провода напрямую, и все такое – я, пожалуй, смог бы проделать это и сейчас, но не с «Хаммером» же. Там наверняка какой-нибудь сложный «антиугон» с несколькими степенями защиты, а скорее всего, не один, но даже если я «Хаммер» и угоню, то зачем? Уж слишком приметное точило, его и продать-то проблематично, тем более здесь, а до Москвы на нем не доедешь, это ясно. Угонять же единственно ради куража – ну, для этого надо выпить литра полтора, не меньше.