Разлучница - [10]

– Но откуда он узнал, что ей нужно? – изумилась Виолетта.

– Вы сами всем об этом рассказали, – напомнила женщина.

– А я теперь как?

– Не знаю, как вы, а я вам ничего такого не сообщала, учтите.

– Вы меня не разыгрываете?!

Виолетта недвусмысленно молила, чтобы ее обманули, и обещала прощение. Ибо легче было вынести забывчивость американки, чем вероломство седовласого красавца, угостившего ее на прошлой неделе пустырником и ласково погладившего руку со словами: «Гениальные пальчики». Да, эти пальчики добыли ему доллары и создали повод для самодовольства.

– Клянусь. Какой розыгрыш! Я смотреть не могу, как они над вами месяцами измываются, – тихо произнесла секретарша. И, шумновато сглотнув, добавила: – Извините.

Неделю Виолетта не позволяла своим слезным железам отдыхать. Потом одноклассник порекомендовал ей Лику. Та выслушала клиентку в рабочем кабинете и для дальнейших переговоров пригласила к себе домой. Они уже уточнили последние мелочи, и Виолетта почти успокоилась…

В это время Лика позвала женщин к столу из смежной комнаты. Виолетта поспешила отказаться от обеда. Но хозяйка крикнула:

– Мы с Варюшей уже уселись!

Ася, представления не имея, кто такая Варюша и откуда она взялась, увидела за столом рядом с Ликой бледную невзрачную девочку лет шести.

– Моя дочь, – представила малышку Виолетта. – Мы с ней живем вдвоем.

Ася полагала, что эта сумасшедшая, обеспечивающая собственной доверчивостью вечный празд ник мирского зла, отвечает в жизни только за себя. Но, имея ребенка, не бороться со скверной, быть жертвой мошенника? Немыслимо. Она врезалась в лицо живописца в юбке, которая была вообще-то мятыми старенькими брюками, яростно-неуправляемым взглядом.

– Живем вдвоем душа в душу, – улыбнулась Виолетта, по-своему расценив гримасы Аси.

И, словно маленькое ручное зеркальце, повторила материнскую улыбку дочка. «Диккенсовщина какая-то, – подумала Ася. – Голод, любовь, творчество и душа, черт побери, душа, так полноценно и полноправно участвующая в описании героев, будто она рука, нога или голова».

Щи съели молча. Лика принесла жаркое.

– Картошка с мясом?! – воскликнула Виолетта и решительно встала. Следом за ней неуверенно поднялась со стула Варюша. – Мы не можем вас объедать, это слишком дорого.

У Аси затряслись руки.

– Ладно, девочки, садитесь, – успокоила их Лика. – На сладкое будет пирог с повидлом, шоколадные конфеты, а потом взрослые дамы выпьют коньяку. И все в счет моего будущего гонорара, чтобы вам легче жевалось и глоталось.

Виолетта посмотрела на дочь, согласно кивнула и вновь уселась. Варюша повторила ее движения. «Мать безумна», – решила Ася.

– Она абсолютно нормальна, только очень издергана, – возразила ее приятельница, когда они остались вдвоем. – Понимаешь, это норма – верить людям.

– Что же с ней произошло на самом деле? – с сомнением в голосе спросила Ася.

– Кинули самым обычным образом.

– Ну да, и верить нормально, и кидать обычно. Только я не понимаю: американка заказала конкретную картину конкретному художнику. Ей присылают другую, пусть и на ту же тему. Разве это не требует объяснений?

– Не волнуйся, твоей американке все объяснили в изысканных выражениях. Например, уверили, что Виолетта отказалась выполнять заказ, ушла в запой, переехала на Таймыр или умерла. Потом, имей в виду, даме должна была понравиться и предложенная картина, иначе платить она не стала бы. Кто знает, может, тип из Союза написал лучше, чем удалось бы Виолетте.

– Господи, пусть и лучше. Но ведь это был ее единственный, скорее всего, шанс, чудо, которое раз в жизни материализуется из бреда, из мечты, из снов.

– А она таким шансом поделилась с ближними, – уныло сказала Лика. – И ничего не поделаешь. Эта несчастная толком не запомнила даже фамилии американки. Адреса галереи не спросила, названия ее не записала. В Союзе будут отрицать причастность Виолетты к заказу.

– Так зачем ты-то ее обманываешь? Домой приглашаешь, рану бередишь?

– Я, Асенька, их с дочкой подкармливаю, чтобы не померли с голоду, пока мать не протрезвеет до рутины. Тем временем обязательно подвернется какая-нибудь витрина. И найдется любитель неправильно светящих фонарей. Подобью нувориша вложить деньги, небольшие кстати, в произведение искусства. Он не прогадает – картина действительно прелесть.

– А твой гонорар?

– Сдеру какую-нибудь ерунду. Иначе она, разжившись деньгами, чего доброго, явится платить за обеды по ресторанным ценам. Сама видела, насколько горда. И права в этом миллион раз. Обижают нас другие, а достоинство свое мы теряем сами. Будто без отобранного материального нам и собственное духовное становится без надобности.

– Ты уже ворчишь, – вздохнула Ася. – И ты богата, поэтому я могла бы посмеяться над твоим мудрствованием. Но твоей профессиональной обязанностью является посещение тюрем. Ты такого насмотрелась и наслушалась! Поэтому я торжественно пожму твою руку прямо тут, у входной двери.

– Ась, ты дала Виолетте домашний номер?

– Конечно.

– Жди, позвонит. Вы с ней чем-то похожи.

Приятельницы простились, и Ася целых десять минут недоумевала, хорошо быть похожей на Виолетту или плохо.