Разлучница - [41]

— Наверное, мы скоро будем отчаливать, — сказал Северин. — Я думаю, нам нужно подняться на палубу. — Но как он это сказал! С какой многообещающей дрожью в голосе и блеском в глазах!

Ступая друг за другом — сначала Жасмин, потом Северин, — они поднялись на палубу, где Фальк и Николь уже начали отвязывать канаты. Соседняя яхта тоже готовилась выйти в море. На водной поверхности, по ту сторону волнореза, сооруженного из портового мола, уже красовалось несколько парусников.

— А можно мне? — попросила Роня, как только Фальк взялся за штурвал и завел мотор.

— Когда мы отойдем от берега.

— Но это ведь скучно! — Надув губы, Роня собралась уйти, но Жасмин обняла девочку за плечи и легонько подтолкнула к отцу.

— Ну хорошо. Иди сюда, — сказал Фальк. — Только старайся все делать так, как я буду говорить тебе.

Помедлив несколько секунд, Роня радостно ринулась к штурвалу, пообещав беспрекословно выполнять все указания отца. Жасмин казалось, что девочке не удастся охватить взглядом всю яхту, чтобы управлять ею. Она вообще не понимала, как можно маневрировать на таком длинном судне. Тем не менее они медленно проскользнули между других яхт, плавно повернули к портовому выезду и взяли курс в открытое море. Прилагая огромные усилия, Роняя с усердием вращала штурвал. Похоже, у девочки неплохо получалось, так как Фальк не спешил занять свое место.

Не успели они оставить позади берег, как парусник попал в дикую пляску балтийских волн.

Фальк заглушил мотор, оставил Роню у штурвала и пошел ставить паруса. Николь бросилась помогать ему. Уверенно и ловко, как обезьяна, она двигалась между мачт и такелажа, и было видно, что опыта у нее в этом деле хоть отбавляй. Тем временем Жасмин, ухватившись за поручни, мечтала только об одном — найти спокойное местечко и переждать эту качку.

Где-то за бортом шумела зеленовато-серая вода Балтийского моря, с силой ударяясь о корпус их яхты и разбиваясь в пену.

Северин занял место на другой стороне кормы. Его печальный взгляд устремился куда-то в сторону порта и прибрежной полосы. Он смотрел на дома Кюлюнгсборна, постепенно уменьшающиеся в размерах и на глазах утрачивающие свою белизну, которая была едва заметна с такого расстояния.

Вдруг Жасмин увидела, как Николь сбила волна и она, потеряв равновесие, упала с мачты на Фалька. Жасмин показалось, что он не очень спешил убрать свою руку с ее плеча. Они посмотрели друг на друга, и он отпустил ее. Какое взаимное понимание! «Вот оно! — подумала Жасмин, — Они очень хорошо подходят друг другу: оба беспомощны, ненасытны и честолюбивы. Оба мечутся, бросаясь из крайности и крайность, не обращая внимания на правила и общественные нормы, оба рассчитывают только на удачу. Для них главное — это деньги».

Скорее всего, Фальк влюблен в Николь — Жасмин видела это по тому, какими глазами он на нее смотрел. Как же она раньше этого не заметила? Ведь это очевидно! Бедный Северин. Нет, счастливый Северин! Ему легче будет бросить Николь, когда он обо всем узнает, если, конечно, он ее вообще любит. Жасмин стиснула зубы, чтобы не разразиться счастливым смехом.

Как все может быть просто: Фальк и Николь, она и Северин. Она бы ему все простила, и даже то, что он пошел на поводу у Николь. За эти пять лет в его жизни не было никого, с кем бы он мог сравнить свою невесту, но теперь здесь она. Жасмин здесь, она вернулась, а он, истосковавшись, живет воспоминаниями о прошлом. «Ты всегда была готова помочь, вплоть до самопожертвования», — прошептал он ей вчера на кухне, перед тем как поцеловать. Жасмин улыбнулась, вспомнив, что их поцелуй совсем не был похож на поцелуй брата и сестры.

— Тебе здесь нравится, а? — закричала Николь и, позволяя волне подтолкнуть ее, упала на скамейку рядом с подругой. Очевидно, Николь видела, что она восторженно улыбалась, и ей ничего не оставалось, как счастливо кивнуть головой.

Ветер сорвал дыхание с ее губ. Такелаж звенел, корпус яхты раскачивался, за кормой бушевали волны.

Это была стихия, страшная и неподвластная человеку, но Жасмин знала, что даже из нее можно извлечь пользу.

Тем временем Фальк исчез под палубой и вернулся со спасательными жилетами.

— Только этого не надо! — закричала Николь.

— Надо! — твердо сказал Фальк. — Иначе я поверну назад.

Николь нехотя натянула на себя желтый жилет, Фальк передал еще один для Жасмин.

— Он в воде станет больше. А если нет, то тяни за эту веревку. В крайнем случае можно воспользоваться свистком. Если окажешься за бортом, хотя это маловероятно, мы сделаем вынужденный поворот и подождем тебя. Ясно?

— Жасмин и сама все прекрасно знает, — вставила Николь. — Она была с нами на папиной яхте.

— Ах, эти знаменитые морские прогулки Карла Хайнца Тиллера! — Фальк испытующе посмотрел на Жасмин. — Ну тогда тебе все нипочем, — сказал он и, отвернувшись, передал жилет Северину, а потом Роне, которая все еще стояла у штурвала.

— А ты? — возмутилась Роня.

— У меня их только четыре.

— Тогда и я не хочу. Он трет и в нем неудобно стоять у штурвала.

— Тогда отойди от него… Слышишь, Роня!

Не обращая внимания на Фалька, дочь как вкопанная стояла у штурвала. Яхта слегка накренилась, паруса затрепетали. Одним ловким движением Фальку удалось исправить ситуацию и выровнять «Santa Lucia». Потом он схватил Роню за руку.