Разгром Виктора Суворова - [7]

.

Вот в нем как раз и есть ряд наблюдений о сталинском превращении именно с 1928 г. Скорее всего, документ написан в 1932 г. Не позже сентября, когда проводились аресты и обыски Рютина и его соратников. Кроме того, в тексте периодически упоминаются 1927–1928 гг. и фразы про «4–5 лет назад» применительно к ним. То есть 1932 – (4–5) = 1928–1927.

В самом начале Рютин отметил факт захвата Сталиным власти в партии к 1928 г. Причем «личной диктатуры, самой неприкрытой, обманной» «отсечением одной группы за другой и подбирая в аппарат ЦК и в секретари губкомов и обкомов лично верных ему людей». Если еще в разгар НЭПа в декабре 1925 г. на XIV съезде ВКП(б) Сталин заявлял, что «руководить партией вне коллегии нельзя», что «руководить партией без Рыкова, Бухарина, Томского невозможно», что «крови Бухарина мы вам не дадим», что «политика отсечения противна нам», то в декабре 1927 г. на XV съезде ВКП(б) так называемый «троцкистско-зиновьевский блок» был осужден как антипартийный, а его активные деятели исключены из партийных рядов.

Может возникнуть вопрос: что же произошло? Почему Сталин так въелся именно в Троцкого? И с таким усердием постарался не просто его выгнать, но еще и вычеркнуть из каких-либо упоминаний? По объяснениям Рютина, с именем Троцкого было связано два не совсем «удачных» обстоятельства. Во-первых, Троцкий (после Ленина) был вторым вождем партии в октябрьских событиях 1917 г. Рютин написал: «Несмотря на все усилия Емельянов Иловайских вычеркнуть имя Троцкого из истории Октябрьской революции, он навсегда останется первым после Ленина ее вождем и трибуном, ее знаменосцем, ее творцом и организатором! С именем Ленина и Троцкого навсегда будет связано торжество пролетарской революции, ее невиданный подъем, ее лучший героический период» .

Во-вторых, «Троцкий раньше других увидел те процессы внутри партии, которые уже в 1923 г. начали развиваться. Троцкий раньше других увидел и вожделения Сталина утвердить свою личную диктатуру в партии». В 1924 г. он издал брошюру «Новый курс» в связи с внутрипартийной дискуссией. В ней он озвучил тенденцию разделения партии на «внутреннюю» и «внешнюю» (по выражению Джорджа Оруэлла). У Троцкого это называлось жизнью партии на двух этажах: «в верхнем – решают, в нижнем – только узнают о решениях» . К верхнему этажу он отнес партийных функционеров. Но формально решения должны приниматься на партийных собраниях. И чем выше уровень партсобрания, тем выше на них процент участия именно партийных функционеров. Вот они и поддержали товарища Сталина, который обвинил Троцкого во всех грехах.

Но как еще могли повести себя партийные функционеры? Извините, период революционного романтизма группы «соратников» закончился. Ушли в прошлое взаимные беседы небольшой группы «единомышленников» в совместной отсидке то в ссылке, то в тюрьме, то в эмиграции. Вместо этого партия превратилась в многолюдную хозяйственную структуру. Со своими штатами и структурой зарплат. То есть с отношениями работодателя и наемного работника. А в этих условиях «своя рубашка» всегда ближе к телу. Но на самом «верху» партии некоторое время возникла проблема: кто же является «главным»?

Из двух лидеров Октябрьской революции 1917 г. – Ленина и Троцкого – первого с большими почестями похоронили в 1924 г. И объявили величайшим гением самого передового в мире, самого правильного, самого научного марксистко-ленинского учения. В связи с чем возникло вакантное место «гениального продолжателя». Кандидатов было несколько. Сталин был лишь одним из них. Причем продолжал активно работать в партии второй лидер революции – Лев Троцкий. И оставалось одно из двух: или и дальше будет вестись в какой-то степени коллективное руководство через споры и дискуссии хотя бы среди высших «соратников», или в процессе разных интриг возникнет «самый главный». Причем даже сама эта угроза заставляла вести борьбу за «главное кресло». Ближе всех к методам влияния оказался товарищ Сталин. И он воспользовался ситуацией по полной программе.

Троцкий же оказывался в проигрыше с любой стороны. По разным причинам стать реальным лидером он не смог, а сохранить коллективное управление для него не хватило поддержки у всех соратников. Сталина он стал подозревать в узурпации власти и попытался обратиться за поддержкой к партийной «массе». Но сомнительно, чтобы партработники дружно откликнулись на «страстное стремление» Троцкого «вернуть партию на путь внутрипартийной демократии и здорового демократического централизма» . Где это видано, чтобы секретарь райкома запросто критиковал бы первого секретаря обкома? А секретарь обкома свободно печатал в газетах критику на самого «Первого»?

Однако из тактических соображений товарищ Сталин поступил мудро – дал несколько лет «устояться» этим самым отношениям «начальник» – «подчиненный» среди народившейся массы партийных работников. Чтобы они прониклись их жизненной важностью (для своего кармана). А высшим «соратникам» дал возможность «поиграться» в партийную «демократию», согласившись в 1927 г. даже на «дискуссию». Но к тому моменту партийные функционеры (в основном расставленные самим Сталиным) чисто технически уже не могли проголосовать за идеи кого-то другого. И в результате он получил «оглушительную» поддержку с их стороны. И выдал ее за мнение партии. И не стал долго тянуть с решением. В декабре 1927 г. основные лидеры оппозиции (Троцкий, Зиновьев, Каменев, Радек, Раковский) были исключены из рядов, а затем и арестованы. Те из них, кто отказался от публичных саморазоблачений, были высланы в ссылку. 19 января 1928 г. «Правда» опубликовала сообщение об отъезде из Москвы в Алма-Ату Троцкого и группы из тридцати оппозиционеров. С этого момента начался новый этап жизни страны под руководством «Главного» – Сталина.