Разгром фашизма. СССР и англо-американские союзники во Второй мировой войне - [106]

Верховным комиссаром по обороне столицы Гитлер назначил самого близкого ему человека — Геббельса, который с присущей ему энергией занялся организацией фольксштурма, вооружения его фаустпатронами для борьбы с советскими танками, приступил к формированию женских батальонов. Желая использовать опыт обороны Москвы, Геббельс принялся изучать досье на советских военачальников и сделал примечательный вывод: «…Эти маршалы и генералы почти все не старше 50 лет… С большой политико-революционной деятельностью за плечами, убежденные большевики, исключительно энергичные люди, и по их лицам видно, что они хорошего народного корня… Словом, приходится прийти к неприятному убеждению, что военное руководство Советского Союза состоит из лучшего, чем наш, класса».

Замыслом советского командования на завершающем, третьем этапе кампании предусматривалось мощными ударами войск 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов прорвать оборону противника по Одеру и Нейсе и, развивая наступление в глубину, окружить, рассечь и уничтожить берлинскую группировку с одновременным выходом на соединение с союзными войсками на Эльбе. На южном направлении планировалось разгромить обороняющиеся немецкие войска, завершить освобождение Чехословакии, ее столицы Праги и также выйти на линию встречи с союзными войсками. Готовя завершающее наступление, советское руководство еще раз объявило о целях борьбы Советского Союза. В статье, опубликованной 14 апреля в «Правде», говорилось: «Красная Армия, выполняя свою освободительную миссию, ведет бои за ликвидацию гитлеровской армии, гитлеровского государства, гитлеровского правительства, но никогда не ставила и не ставит своей целью истребить немецкий народ».

Несмотря на то, что сопротивление на западе было практически сломлено, союзное командование и в этот период проводило серию массированных авиационных ударов по городам Германии. Как пишет американский историк Ч. Макдональд, «для любого человека, хотя бы мало-мальски знакомого со сложившейся обстановкой, было очевидно, что стратегическая воздушная война была уже давно выиграна. И тем не менее люди в голубой форме авиаторов продолжали жирно обводить на картах цветными карандашами, выделяя для ударов с воздуха новые цели, которые они подводили под категорию объектов, подлежащих уничтожению, однако, в сущности, там были только люди… По мере приближения немцев к военному краху серия мощных воздушных рейдов на города в Восточной Германии, как считали эти руководители, могла ускорить капитуляцию Германии… Наиболее ужасным был один из первых рейдов на Дрезден — этот город архитектурных сокровищ стиля барокко, куда тысячами стекались беженцы в надежде, что только варвары могут решиться на осквернение этой святыни. Союзники, как гласила одна из версий, бытовавших среди немцев, пощадят Дрезден, также как в свое время люфтваффе пощадили Оксфорд. И тем не менее опять, как и в Гамбурге, в Дрездене забушевала буря огня. Это была картина ада, только значительно ужаснее. Погибло что-то около 135 тыс. человек»[313]. Немецкий историк Гельмут Арнти, ссылаясь на официальные сведения Госдепартамента США, указывает число жертв налета на Дрезден 13 февраля 1945 г. — 250 тыс. человек[314]. Следует отметить, что Дрезден должен был отойти к советской зоне оккупации.

Берлинская стратегическая операция началась 16 апреля. По всему фронту развернулись напряженные бои. Особенно упорный характер оборона немцев носила на Зееловских высотах против войск, ведущих наступление с Кюстринского плацдарма. Зееловские высоты взяты к утру 18 апреля, к исходу 19 апреля прорвана третья оборонительная полоса и войска фронта начали наступление на Берлин, а также в обход его с севера.

1-й Украинский фронт форсировал р. Нейсе, утром 18 апреля танковые армии вышли к р. Шпрее, форсировали ее и начали развивать наступление на Берлин с юга. К этому времени в наступление перешли и войска 2-го Белорусского фронта, связав боями немецкую 3-ю танковую армию.

Советские войска 21 апреля вступили в пригороды Берлина, и перед германским командованием ясно предстала угроза окружения всей берлинской группировки. Среди нацистского руководства началась паника. Ю. Торвальд так описывает очередное совещание у Геббельса: «…21 апреля, когда прорыв войск маршала Жукова на Берлин стал очевидным и когда на улицах города появились охваченные паникой беженцы с востока… лицо Геббельса было мертвенно бледным… Впервые он признал, что пришел конец… Его внутреннее напряжение вылилось в страшный припадок ненависти… „Немецкий народ, — кричал он, — немецкий народ! Что можно сделать с таким народом, если он не хочет больше воевать… На Востоке он бежит. На Западе он не дает солдатам воевать и встречает врага белыми флагами. Немецкий народ заслужил участь, которая его ожидает… Но если нам суждено уйти, то пусть тогда весь мир содрогнется“»[315]. На совещании в имперской канцелярии 22 апреля Гитлер в первый раз официально признал, что война проиграна. Он обвинил генералитет и своих помощников в предательстве и заявил, что хочет покончить с собой, однако время для этого еще не наступило. По предложению А. Йодля, Гитлер принимает решение снять с западного фронта все войска, бросить их в бой за Берлин и самому руководить через ОКВ всей операцией