Разгром «армии мстителей» - [84]

Сопровождавшие его казаки привезли тяжело раненного в голову майора и доложили, что пробиться или просочиться не удалось, так как отошедшие с севера колонны немцев заняли оборону по высотам за речкой Барабой. В районе села Барабой слышна напряженная стрельба из всех видов оружия. Не смог выполнить эту задачу и 3-й эскадрон капитана Н. Н. Василевича. Боевой комэск тяжело переживал неудачу. Теперь мы ждали, когда вернется кавалерийский дивизион капитана А. А. Марченко. Ему была поставлена более решительная задача — во что бы то ни стало пробиться и найти штаб полковника Шевчук, по захваченной с собой рации связаться со штабом группы.

В ночь на 11 апреля войска Конно-механизированной группы возобновили наступление. Сразу же за Сухим лиманом передовые части наткнулись на позиции немцев. Кавалерийские дивизии атаковали Клейн-Либенталь (ныне Малодолинское), и к 9 часам захватили его, а затем «по инерции» и Александровку.

4-й гвардейский Сталинградский механизированный корпус Жданова и отдельная мотострелковая бригада подполковника Завьялова повели наступление на Гросс-Либенталь (Великодолинское). Штаб группы перешел в Клейн-Либенталь. Село это северной окраиной примыкает к железной дороге, а южной к лиману. Оно было до основания разбито и выжжено. Здесь нас нашел вернувшийся с задания капитан Марченко. Он выглядел очень усталым. По всему было видно, что путь их был трудным и опасным.

— Товарищ командующий, до Овидиополя мы не дошли, — начал докладывать Марченко, — на рассвете прорвались к Барабою… Там встретили несколько эскадронов 42-го кавалерийского полка… Они дрались в окружении… — Капитан старался говорить четко, но никак не мог справиться с собой.

— Одну минуту, — остановил я его и начал диктовать боевые распоряжения соединениям, давая одновременно ему возможность отдышаться.

Капитан рассказал, что в одном из хуторов они нашли легкораненого генерала Горшкова. С ним было полсотни казаков. Выяснить обстановку ему не удалось. Когда капитан закончил доклад, я стал спрашивать его, в надежде обнаружить хоть косвенную деталь, по которой можно было бы понять, что все-таки там произошло.

— Вы пытались узнать, почему дивизия отошла из района Овидиополя на север?

— Генерал Горшков приказал мне немедленно возвращаться и доложить, что дивизия заняла более удобный рубеж на линии населенных пунктов Барабой первый, второй и третий, — повторил он то, что уже докладывал, и добавил:

— Но у меня сложилось впечатление, будто рубеж этот нами не закреплен. Казаки рассказывали, что полк окружен, остальные полки дерутся где-то у Александре-гильф и у Нейбурга. Похоже на то, что под давлением крупной группировки противника дивизия была расчленена на изолированные друг от друга части.

Во всем этом слишком много белых пятен, поэтому, прежде чем делать выводы, следовало хорошо разобраться. Ясно было одно — во всех случаях надо стремительным наступлением главных сил группы возможно быстрее разгромить войска противника, навалившиеся на 10-ю гвардейскую дивизию. 11 марта наша радиостанция вновь восстановила связь с этой дивизией. Она извещала о том, что ее части к 10.00. 11. 4. 1944 г. в районе Беляевки продолжают действия. В ответ была послана радиотелеграмма: «Немедленно донесите состояние дивизии. Почему дивизия отошла в Беляевку, почему дивизия не выполняет приказ».[52]

— Что будем делать, товарищ командующий? — спросил начальник политотдела корпуса. — Ведь потери — это не главное, их несут все, кто дерется. Дивизия оставила рубеж, который ей приказано было держать, чтобы не допустить отхода противника за Днестр, вот что главное. Она в данный момент, по существу, не способна…

— Давайте, прежде всего, хорошо разберемся в этой довольно сложной обстановке, — остановил я полковника Карева, — а потом уже будем делать выводы. Возьмите с собой группу руководящих офицеров и поработайте в дивизии. Важно, как можно быстрее определить состояние и принять меры, чтобы в предельно короткий срок восстановить ее жизненные силы. Сосредоточьте свое внимание на этом. Важнее всего в ближайшие дни сделать ее высокобоеспособной и боеготовной. А то, что произошло… в этом мы в дальнейшем, не торопясь, хладнокровно разберемся.

Полковник Карев уехал. Его донесения рисовали противоречивую картину событий, которые произошли в районе Овидиополя. Полковник докладывал, что дивизия в ночь на 10 апреля оставила захваченный накануне Овидиополь и двинулась к речке Барабой, чтобы, используя ее как наиболее выгодный рубеж, не допустить прорыва отходящих из Одессы войск противника к днестровским переправам. Однако перед рассветом на подходе к одноименному селу Барабой произошло столкновение с крупной группировкой немцев и румын, двигавшейся на Овидиополь. Кубанцы во взаимодействии с танковыми частями предприняли попытку решительной атакой с ходу разгромить вражеские колонны и захватить село. Бой сразу принял самый ожесточеннейший характер. Не обращая внимания на тяжелые потери, враг рвался вперед, к Днестру, который был для него рубежом жизни и смерти. Уже наступил рассвет, а напряжение боя продолжало нарастать. На боевые порядки дивизии обрушивались все новые и новые «обвалы» раздробленных и слабоуправляемых, но мощных своей массой и своим стихийным движением к спасению войск. Они с отчаянием обреченных шли напролом, врывались на позиции казаков, пробивались в стыках боевых порядков, обтекали фланги, оттесняли полки в разные стороны, изолируя их друг от друга.