Разговор в письмах о материке Россия - [9]

Что говорит современная наука? Да, Адам был — все мы произошли от одной пары особей. Да, был один язык. Древняя языковая общность (ностратическая) вдруг распалась на языковые семейства, в том числе индоарийское, а языковые семейства — на языки… В течение одного ли поколения или нескольких — не знаем, но в исторических рамках — почти мгновенно. Современники восприняли это как чудо, что и отразилось в притче о вавилонском столпотворении. Около шести тысяч лет назад. Все это, в общем, подтверждают лингвистика и фольклористика. Да, где-то в четвертом тысячелетии до Р.Х. появились протославянский, протогреческий, протогерманский… языки. И именно скачкообразно. «Мутация», если хотите, а если правильнее, то — творение. Ибо логосы соответствующих языков (в обоих смыслах — с ударением и на «ы», и на «о») имели место реализоваться, претвориться в жизнь. То есть если есть потенциальная возможность реализоваться той или иной языковой системе, то и есть шанс ей реализоваться. А системы не параллельные (ну, как яйцекладущие и живородящие: либо-либо…), не совместимые даже. Какие-то общие корни (в языковом смысле) есть — чтобы помнили об Адаме, а сами системы различны. «Генетические коды» — то есть на самом деле логосы — различны. К примеру, в славянских языках словообразование весьма многоразлично: приставки, суффиксы, окончания, падежи, роды и проч.; одно из следствий — многообразие рифм. В европейских языках словообразование на порядок беднее. Рифма, в частности, редкость. Ударения в славянских словах подвижны, слоги весьма отличаются в длительности — типично тоническое и силлабо-тоническое стихосложение. В европейских языках ударения более фиксированы — развивается силлабическое стихосложение. В европейских языках пять гласных, в славянских — десять. Для Европы (около 50 языков) везде сгодился латинский алфавит (24–26 букв), для славян потребовалось создать специальный алфавит (от 33 до 43 букв — самый большой из алфавитов) и т. д. и т. п. Различий, подчеркивающих неэволюционное происхождение языков, более чем достаточно. Причем, заметим побочно, нет молодых и старых языков, наций, культур. Это неверно. Все культуры — братья-ровесники, только вот не близнецы. Молодыми и старыми являются государства. Культурогенез протекает с разными скоростями — по обстоятельствам…

Более того, не просто отличаемся мы от соседей особенностями языковой системы, но и различно наше фольклорное наследие, наследие этнографическое, обрядовость, орнамент и т. п., причем различия иногда полярные. Русские не европейцы, не азиаты и не «евразийцы», наконец. Они — русские. И это не результат эволюции.

Итак, «прежде всех век рожденные» логосы народов предопределяют не только языковые и фольклорноэтнографические различия, но также различия ментальностей и, еще глубже, духа, народного духа. Ведь все остальные различия — следствия. Так, например, в фольклоре. Индоарийские мифы для нас едины, но поскольку дух различается, то есть и мотивировки, и действия героев мифа, сам смысл их деятельности различен, то в итоге получаются разные миры, разный космос: эпос славянский, индусский, греческий, немецкий… А сюжеты те же…

Внутри фольклорных текстов (а иначе наблюдать за деятельностью духа в догшсьменную эпоху невозможно) наблюдаются не эволюционные процессы, а вариативные[4]. О том, что такое вариативность, говорилось не раз. Важно повторить, что вариативность — это основное свойство существования фольклорного текста, но его мы (в отличие от фольклористов-материалистов) не можем рассматривать отдельно от носителей традиции. Текст, конечно, можно записать в экспедиции и увезти, и положить в фонд — то есть оторвать от носителя традиционной культуры. Но тогда текст умрет, утратит вариативность, перестанет жить — взаимодействовать с бытием и инобытием. А в этом взаимодействии и смысл его существования. Слово — фольклорный текст — есть видимое проявление части логоса народа и вне своего традиционного существования таковым не является. Текст «старины», например, варьируется сказителем каждый раз при исполнении, обрядовый фольклор, этнографические детали, быт и прочее варьируются от села к селу, более скачкообразно изменяются на границах традиций (областей), но принципиально видоизменяются при переходе на территорию иных этносов. То же можно сказать и о ментальности, то есть о национальном характере.

Итак, сколько лет русскому фольклору? Ответ очень простой: около шести тысяч (то есть от смешения языков по Писанию). Понятно, то был протославянский, а не собственно русский фольклор, но он уже имел все те принципиальные отличия от своих братьев, каковые и предопределили его дальнейшее вариативное развитие (не эволюцию!). Уже тогда были проявлены принципиальные различия в ментальности носителей соответствующих традиций. То есть народы, языки уже разграничились. Ибо каждый текст (в совокупности со своими носителями, нельзя их разъять) есть не просто определенная традиция, но и определенная поэтика, мифология, богословие, вообще определенное видение мира. Особая реализация непроявленного логоса народа. Сколько лет русскому народу? Соответственно, столько же. Народ и язык едины.