Разговор с незнакомкой - [44]
Ну, вот уже и легче. И занемевшие пальцы можно разжать. Поудобней устроиться. Нога затекла некстати, сделаем полшага назад и в сторону. А здорово, что Володька смог отменить тогда приговор! Это было чудом. Бот если бы сейчас… Стоп! На чем же мы остановились?.. Теперь, однако, успеем, теперь, брат, не страшно. А потом… Потом-то, когда один, другое дело…
В аудиторию проникло солнце. Оно упало острыми лучами через верхние звенья широких старинных окон. Сразу же в лучах засуетились, задрожали мириады пылинок. На полу возле кафедры проступили рыжие квадраты. Становясь все ярче и отчетливей, они незаметно для глаза двинулись, поплыли дальше, к двери. Один из лучей косо упал на руки, на грудь и на лицо профессора Строганова. И все увидели, как молодо и счастливо это лицо. Как заблестели глаза его после минутного оцепенения, когда он, будто вспоминая о чем-то, сосредоточивался, а вспомнив, переступил с ноги на ногу, отклонившись от кафедры чуть назад и влево. Потом он отошел к окну. Широко распахнул приоткрытые створки его. С улицы донесся дребезжащий звук проходящего мимо трамвая. Внизу, по ту сторону улицы, ломали дом. Огромный чугунный шар, раскачиваясь на цепях, монотонно и глухо стучал в капитальную перегородку. Прочная стена сопротивлялась. А чугунная махина била и била в одно и то же место. Она была создана для того, чтобы рушить стены и крыши. Те самые стены и крыши, которые люди когда-то спасали от зажигалок.
Профессор вернулся к кафедре. Взглянув на календарный листок, по-прежнему лежащий перед ним, скомкал его и, пряча в карман, заговорил. Вокруг была чуткая устоявшаяся тишина. И лишь уверенно и отчетливо звучал его голос. Голос, в котором были крепость и неодолимая страсть.
ПОДУМАТЬ ТОЛЬКО…
Я впервые увидел его год назад, когда переехал в этот дом. Был солнечный сентябрьский полдень. Лихие грузчики перекантовали на последний этаж пятиэтажки мою немудрящую мебель и книги, и я постоял несколько минут на балконе, провожая глазами зеленый грузовик с шашечками по периметру кабины. Потом спустился во двор, присел на скамейку возле детской песочницы. Неподалеку, рядом с двумя мусорными кубами, стоял высокий старик. Был он в длиннополой шинели старого покроя, кирзовых сапогах, в серой потертой фуражке. Старик стоял неподвижно и смотрел на металлические ящики, доверху наполненные мусором. Жирные неопрятные голуби, точно куры на деревенском подворье, разгребая ногами этот мусор, отыскивали пищу. А внизу на пожухлой траве сидел, жмурясь на солнце, дымчатый кот. Иногда птицы что-то неосторожно сталкивали сверху, кот на секунду оживал, подбирал с травы колбасную кожицу или обсосанную куриную косточку и долго хрустел, по-прежнему жмурясь и наклоня голову набок. Затем, благодарно посмотрев вверх, снова замирал в ожидании.
«Вот вам и эволюция…» — невесело подумал я. Должно быть, о том же самом думал и старик. Направляясь к подъезду, он бегло взглянул на меня и, чуть приподняв фуражку, негромко проговорил:
— С приездом…
Я невольно кивнул ему, привстав. А в ушах почему-то зазвучала нелепая здесь фраза: «Со свиданьицем…» Старик проговорил свое приветствие абсолютно бесстрастно, ни один мускул не шевельнулся на его лице, и глаза смотрели не на меня, мимо. Я посмотрел ему вслед. Ссутулившись, будто от внезапной неловкости, он шагнул в подъезд.
Потом я не однажды видел его в окно. По-прежнему чуть сжавшись и наклонив корпус вперед, будто стесняясь своего роста, он задумчиво брел по асфальтированным тропинкам двора, всегда один, или сидел в беседке, у барьера, подставив под подбородок два сжатых кулака.
А потом я уехал в командировку и забыл о старике. Но, на удивление, первый, кого я увидел в день своего возвращения, через месяц, был он. Выкладывая из рюкзака свои дорожные причиндалы, я уронил бинокль. Находился он в крепком кожаном футляре и упал на мягкую ковровую дорожку, тем не менее я решил проверить, не сбились ли от удара линзы. Рассматривая через окно двор, я медленно панорамировал биноклем вдоль скамеек, веревок с сохнущим бельем, пока не появилась в поле зрения беседка. И я увидел близко перед собой лицо старика. Он сидел в обычной своей позе, и во взоре его была тихая умиротворенность и виноватость перед всем миром.
Спустя час я пересекал двор, направляясь в булочную, и был немало удивлен, увидев старика на том же месте, в беседке, но… в окружении нашей дворовой детворы. Две девочки-близняшки с одинаковыми голубыми бантами симметрично сидели возле старика, заглядывая ему в глаза, парнишка лет пяти-шести в матроске застыл напротив, обняв рукой перила. Старик что-то рассказывал детям. Голос его звучал приглушенно, и разобрать слова я смог, лишь подойдя к беседке вплотную. Раскуривая сигарету, я постоял минуту-другую незамеченный возле занавеси из коричневого увядшего плюща.
— Это была необычная планета, — медленно, чуть певуче рассказывал старик. — Ни дети, ни взрослые никогда не болели там, никогда не случалось там ни войн, ни катастроф, и в слове «здравствуй» практически необходимости и смысла не было. Поэтому жители той планеты при встречах дарили друг другу цветы. И чем добрее и приветливее был дарящий, тем красивей цветок распускался в его руках. Когда над планетой сгущались сумерки и обитатели ее готовились ко сну, они сажали приобретенные за день цветы возле своего жилища, и поэтому под каждым окном пышно цвели сады — один ярче другого, — потому что взращены они были на Доброте, Нежности и Любви.
Антарктика и Москва, китобойная флотилия и городская больница — место действия; пилот вертолета и врач — главные герои романа. Автор показывает своих героев в часы и дни высочайшего духовного напряжения, драматических событий, сложных жизненных ситуаций — это те «звездные часы» в жизни, когда обстоятельства требуют проявления лучших человеческих качеств.
Зафесов Геннадий Рамазанович родился в 1936 году в ауле Кошехабль Кошехабльского района Адыгейской автономной области. Окончил юридический факультет МГУ. Работал по специальности. Был на комсомольской работе. Учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Кандидат экономических наук В 1965 году пришел в «Правду». С 1968 по 1976 год был собственным корреспондентом в Республике Куба и странах Центральной Америки. С 1978 по 1986 год — собственный корреспондент «Правды» в Италии.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.